Снаружи история выглядит благополучно. Немецкое подразделение Coca–Cola Europacific Partners ежегодно разливает около 4,1 млрд. литров напитков, управляет 24–25 площадками, включая 13 заводов, и обеспечивает работой от 6100 до 6500 человек. Почти все, что немцы покупают с красно–белым логотипом — 97% продукции, разливается и логистически обрабатывается внутри страны. На таком фоне жалобы инвестора могли бы показаться привычным лоббистским шумом, если бы не тон и контекст.
Глава немецкого подразделения Coca–Cola Джон Гэлвин на встрече с экономическими журналистами в Дюссельдорфе фактически превратил описание своего рабочего дня в краткий справочник по бюрократическим барьерам. Даже простейшие операции — перенести забор, обрезать дерево на территории завода, починить крышу — превращаются в длинную цепочку согласований с разными ведомствами, нередко дающими противоречивые указания. Компания вынуждена учитывать целый набор норм — от требований по выбросам до строительных и шумовых предписаний.
Гэлвин подчеркнул: проблема не только в регламентах, но и в отношении. «Мы соблюдаем правила — и одновременно тормозим этих „экономических типов“», — так он описал логику бюрократии. По его словам, Германия делает процессы «ненужно сложными»: инвестировать здесь гораздо труднее и медленнее, чем на других площадках Coca–Cola в Европе или Азии.
«Исторически глубочайший кризис»
Слова руководства Coca–Cola прозвучали на фоне куда более тревожных сигналов. Почти одновременно президент BDI Петер Лайбингер заявил, что Германия переживает «самый глубокий кризис со времен основания ФРГ»: промышленное производство падает уже четвертый год подряд, еще на 2% в 2025–м, а химия, машиностроение и сталь работают с загрузкой около 70%.
BDI говорит уже не о временной слабости, а о структурном сползании: часть индустрии уходит, новые мощности обходят страну стороной, существующие предприятия держатся на субсидиях и туманных перспективах. На таком фоне жалоба Coca–Cola на бюрократическую «стену» выглядит не частным эпизодом, а симптомом более глубокого системного диагноза.
Медленный яд для инвестиций
Жалобы на разросшуюся немецкую бюрократию звучат давно, но у Гэлвина они приобретают конкретику: даже мелкие строительные работы требуют похода по нескольким ведомствам, сроки согласований растягиваются, каждая новая норма добавляет очередной слой проверок.
Экономические институты уже несколько лет фиксируют те же проблемы: Германия теряет позиции в рейтингах конкурентоспособности из–за затяжных процедур, перенасыщенности регуляциями и слабой цифровизации госструктур. То, что когда–то считалось «немецким порядком», все чаще воспринимается как тормоз развития.
Ситуацию усугубляют высокие энерготарифы, дорогой труд и заметный рост больничных, осложняющий планирование смен на производствах и в логистике. Для компании, работающей в массовом сегменте, где важен каждый цент себестоимости, такая комбинация превращается уже не в локальное неудобство, а в стратегический риск.
Кризис доверия
Особенно остро звучит упрек в адрес федерального правительства: Гэлвин подчеркивает, что кабинет делает «слишком мало для укрепления конкурентоспособности». BDI вторит ему — несмотря на тревожные цифры, Берлин реагирует «недостаточно решительно».
Политических обещаний, напротив, хватает. Канцлер Фридрих Мерц уверяет и в Бундестаге, и на встречах с бизнесом, что курс на реформы неизменен: меньше отчетности, быстрее согласования, больше налоговых стимулов. Но на практике компании все так же упираются в те самые «забор, дерево и крышу», которые обходятся им не столько в деньги, сколько во время и нервы.
Так рождается кризис доверия: бизнес слышит громкие заявления о «исторически глубоком кризисе» и параллельно видит лишь тонкий ручеек реальных изменений. В этой ситуации публичные выступления топ–менеджеров перестают быть обычным давлением на власть — они становятся предупреждением, адресованным и правительству, и обществу.
Почему все–таки не уходит
На фоне всех претензий важно, что Гэлвин подчеркивает: Coca–Cola остается в Германии. Компания не собирается переносить производство — наоборот, в последние годы она инвестировала сотни миллионов евро в модернизацию линий и логистики. Он напоминает о высоком уровне жизни, развитой инфраструктуре и квалифицированных кадрах — то есть о тех сильных сторонах, которые все еще делают страну привлекательной для крупного бизнеса.
Фактически это не сигнал к отступлению, а предупреждение: богатый рынок и мощная индустриальная база больше не гарантируют инвестиций, если каждый шаг утопает в бюрократии.
«Забор, дерево, крыша»
Эта миниатюра демонстрирует ключевое противоречие: Германия остается важным рынком и надежной производственной площадкой, но сочетание затяжных процедур, высоких издержек и политической нерешительности превращает любое инвестиционное решение в долгий спор с калькулятором.
Когда компания с миллиардными объемами продаж открыто заявляет, что вложить деньги проще почти где угодно, чем в стране ее крупнейшего рынка, — это уже не частная жалоба, а симптом. Обсуждение «исторически глубочайшего кризиса» перестает быть абстрактной риторикой и становится повседневной реальностью инвесторов.
Будет ли этот сигнал просто всплеском в новостях — или заставит политику резать не только деревья на заводской территории, но и заросли регуляторных джунглей — во многом определит, станет ли Германия для международных корпораций страной возможностей или территорией упущенных шансов.
Об этом говорит Германия:
Германия — Балкон, с которого нет возврата. Как смерть подростка вписывается в новую карту юношеского насилия
Германия — Нация на нерве. Почему немцы чувствуют себя уставшими еще до начала рабочего дня
Германия — Выехала к больной матери — потеряла все. Немецкие власти требуют вернуть пособия и могут аннулировать ПМЖ. Юрист: «Ситуация критическая, но выход есть».
Германия — Злитесь? Продолжайте — они на этом зарабатывают. «Слово» года объясняет, почему интернет стал токсичнее — и как мы вовлеклись в игру
Германия — Сквозь дождь — к памяти. Волонтеры привели в порядок советское военное кладбище в Кляйн–Циммерне
Германия — Шедевры под следствием! Новая сцена для старых споров: когда история требует справедливости, картины становятся уликами
Германия — Муниципальный обвал. 343,8 млрд. евро долгов: города балансируют между настоящим и будущим. Кто в итоге заплатит?
Германия — К кому тянется рука государства. Что на самом деле стоит за новыми цифрами «Дюссельдорфской таблицы» 2026 года
Германия — Архив здоровья на кончике пальца. Как ногти становятся новым инструментом нутри–диагностики
Германия — Математика паники. Как 275 классов стали символом «утраченной Германии»
Германия — Цена флирта с правым краем. Как уход крупных брендов заставил влиятельный союз семейных компаний отступить от AfD
Германия — Где все? Ритейл ищет клиентов. «Черная пятница» не спасла, первый Адвент провалился. Вся надежда — на финальный декабрьский рывок