Спустя два года после 7 октября в немецком воздухе висит ощущение затяжной грозы. Вспышки ненависти участились, стали громче, увереннее — и, что опаснее всего, привычнее. Это уже не цепь «единичных эксцессов», а постоянный фон: от городских площадей и лент социальных сетей до школьных коридоров и очередей в пекарне.
Хроники ненависти, которые ведет федеральная сеть RIAS, фиксируя антисемитские эпизоды «над и под» чертой уголовного кодекса, запечатлели резкий слом тенденции. За период с 7 октября 2023–го по конец 2024 года было зарегистрировано 2 225 собраний, отравленных антисемитизмом. Ритм этих выплесков ненависти участился с менее одного в сутки до примерно пяти, причем в 89% случаев он бил в такт «израильски ориентированному» антисемитизму — нередко в сплаве с вековыми клише и ядовитыми мифами конспирологии. Эти цифры — не всеобъемлющий счет, но безжалостный слепок реальности, в которой живут адресаты этой ненависти. Его главный посыл — смена эпох: единичный инцидент уступил место ритуалу.
Язык угроз — от улицы до ведомств
— Улица говорит на языке угроз, и этот язык все громче слышен в стенах официальных ведомств. Годовщина теракта была отмечена заявлением Федерального ведомства по охране конституции, которое обозначило контуры «значительной угрозы» для еврейской общины. В воздухе витает новый, размытый кодекс ненависти: там, где раньше звучала «критика», теперь зреют прямые или тщательно закамуфлированные призывы к насилию. Война стала для радикалов лишь линзой, фокусирующей рассеянный свет ксенофобии в ослепительно яркий луч, направленный на старый, как мир, миф — «евреи и Израиль».
— Статистика Уголовной полиции (BKA) материализует эту угрозу, облекая ее в пугающие цифры: 6 236 преступлений на почве антисемитизма в 2024–м (исторический пик, +20,8%), а в первом полугодии 2025–го — еще 2 044, 50 из которых были сопряжены с физическим насилием. Это уже не просто «послесвечение» шока, а полноводная волна, остановить которую можно только последовательной и выстроенной обороной.
От конкретных нападений — к конкретной защите
Абстрактная угроза обрела плоть и кровь, болезненно материализовавшись в конкретных атаках. 21 февраля 2025 года у берлинского Мемориала убитым евреям Европы от ножевого удара тяжело пострадал турист — следствие квалифицировало мотив как антисемитский. Практически синхронно правоохранители предотвратили спланированное нападение на посольство Израиля. Эти два эпизода выводят тревожную статистику на новый, экзистенциальный уровень: ядовитый спор с площадей и из сетей закономерно перерастает в попытку физического уничтожения. Цена запоздалой реакции отныне исчисляется не процентами роста, а числом человеческих жизней.
«Повседневная ненормальность»
Берлинский уполномоченный по борьбе с антисемитизмом констатирует рождение «угрожающего быта» — повседневности, отравленной необходимостью самоцензуры. Открытое исповедание иудаизма становится актом гражданского мужества: кипу носят с оглядкой, путь в синагогу оборачивается проверкой на бдительность, а любая деталь, способная выдать происхождение, приучается к скрытности. Это — не эмоциональное преувеличение, а пазл, сложенный из множества частных страхов. Ненависть, некогда таившаяся в подполье, сегодня разгуливает в открытую, демонстрируя новую, пугающую уверенность — и в риторике, и в действии.
Где пролегают линии размыва
Семантика. Грань между критикой и ненавистью намеренно размывается. Под видом споров о политике Израиля все чаще звучит отрицание его права на существование, а евреи представляются как единая враждебная сила. Это не «жесткая дискуссия», а классический антисемитизм в современной упаковке — так его и расценивают профильные ведомства.
Медиасреда. Соцсети и форумы стали главной лабораторией ненависти. Здесь антисемитизм — от ядовитых мемов до прямых угроз, производится и тиражируется с пугающей скоростью. Он живет дольше и распространяется дальше, чем любой лозунг с площади, работая как «тренировочный режим» перед реальными атаками.
Сцепка радикализмов. Картина для силовиков очевидна: ультраправые, исламисты и ультралевые, несмотря на разногласия, сходятся в одном — в тотальной вражде к Израилю и евреям. Их риторика взаимно обогащается, создавая мощный и разнообразный поток ненависти, который подпитывает экстремистов всех мастей.
Что уже делается — и чего не хватает
Охрана и пресечение: броня и щит. Уже развернут базовый арсенал: полицейские у синагог, запреты на марши ненависти, превентивные задержания. Предупреждения о «датских угрозах» стали рабочим графиком, а не новостью. Но броня — это пассивная защита. Не хватает активного щита — стратегии, которая не просто отражает удары, а ломает саму логику атак.
Применение закона в сети: правовое опоздание. В интернете закон хронически опаздывает. Пока чиновники ищут баланс, мемы и призывы к насилию успевают стать мейнстримом. Нужны не просто «быстрые треки», а цифровой ОМОН — мобильные и жесткие механизмы, которые делают сеть опасной средой для пропагандистов ненависти, а не для их жертв.
Школа и город: терапия против ненависти. Школе требуются не уроки толерантности, а «прививки» — методики, вырабатывающие иммунитет к ксенофобии и конспирологии. Городу — не разовые акции, а «социальная терапия»: постоянное, видимое присутствие власти на стороне общины, программы поддержки и инфраструктура доверия, которая не оставляет места страху.
Как говорить, чтобы не подменять смысл
Провести демаркационную линию. Первое правило: использовать разный инструментарий для критики политики и для борьбы с ненавистью. Атаковать кабинет министров — можно. Отрицать право на существование целой страны и народа — нет. Этот принцип — не абстракция, а правовая норма, подтвержденная многолетней практикой.
Запрет на анонимность. Главное оружие против абстрактной «коллективной вины» — жесткая персонализация. Террористы, экстремисты, конкретные чиновники — называть все своими именами. Это лишает риторику ненависти ее главного топлива — размытых образов, позволяющих винить целые народы и религии.
Двойной контур обороны. Физическая безопасность (камеры, блоки) и смысловая (уроки, диалог) одинаково важны. Страна достигла прогресса в первом, создав систему «материальной обороны». Теперь нужен равный по масштабу проект — «смысловая оборона», защищающая не только жизни людей, но и сам климат в обществе.
Не приговор, а вызов
Хроники гражданских мониторингов, протоколы полиции и бюллетени спецслужб более не фиксируют инциденты — они документируют новую реальность, где антисемитизм стал рутиной ненависти. Единственно возможный ответ — работать с этой реальностью ежечасно.
Палитра действий ясна: видимая защита, дающая чувство безопасности; запреты, подкрепленные скоростным правосудием; цифровая среда, где за угрозой следует дело; образовательная система, где беседа побеждает буллинг; городская среда, где поддержка общины. Все это норма, а не жест доброй воли.
Если общество допустило, что язык угроз стал частью acoustic environment («публичная диагностика»), то его долг — сделать обязательным их мгновенное обезвреживание, наказание и публичную диагностику: перед нами не «радикальная позиция», а отрицание человеческого в другом. Все инструменты на столе, время — с обратным отсчетом. И спор о границах высказывания теряет всякий смысл за той чертой, где фраза становится ударом. За ней начинается зона личной ответственности — отвести эту руку.
Об этом говорит Германия:
Германия — Йогурт на муравьях? Вкусно, но опасно. Деревенская алхимия вкуса дошла до ресторанов высокой кухни
20 центов сверху: Германия готовится к эре дорогого километра. Почему топливная колонка превращается в инструмент климатической бухгалтерии
Германия: Дрон взлетел — страна встала. Две точки на радаре, 6 500 пассажиров в тупике. Кто отключит «летающие игрушки»?
Германия — Сильным мира сего прибавляют — бюджеты режут. Почему у первых лиц выросли зарплаты — и что эта арифметика говорит о государстве
Германия — Минус талия без чудо–диет. Как изменить несколько привычек и отключить фабрику висцерального жира
Германия — Диета против смерти. Секретная формула здоровья: 80% растительных + 20% животнных продуктов = плюс до 15 млн жизней в год
Германия — ePA–позор: 97% немцев игнорируют электронные карты. Пациенты не против цифровой медицины, они против барьеров. Врачи признались: «Система не работает!»
Германия — Медицинский фронт: к 2040 году каждый пятый — без семейного врача!. Министр обещает «гарантии записи», а в деревнях уже год ждут приема
Новую Германию — в срок!. Мерц к 35–летию объединения: «Стране нужен режим действия — не дождь из оправданий»
Германия — Парадокс изобилия. Почему страна буксует на горе из 11 миллионов тонн пищевых отходов
Германия — Восток застыл. Запад ушел.. 35 лет после единства — и стрелка на 78 %: игра в догонялки кончилась, началась математика
Германия — Коалиции в тупике. «Ямайка» не добирает голосов, «черно–красные» — слишком слабы. Страна ждет инженерных решений, а не фейерверков
