«Сигарный» барон Константин фон Босснер — в Германии персона довольно известная. Бывший ленинградец, а ныне гражданин Германии, он сумел в буквальном смысле покорить планету, которую изъездил вдоль и поперек. О таких говорят «и целого мира мало». Он имеет производства в Латинской Америке и Юго-Восточной Азии, России и Германии. «Я живу в самополете», — так говорит о себе Константин фон Босснер (Константин Лоскутников).
Он владеет торговой одноименной торговой маркой Bossner, известной на мировом рынке уже более двадцатипяти лет, прежде всего, благодаря высококачественным сигарам, аксессуарам к ним и элитным алкогольным напиткам. Застать на месте Константина Лоскутникова весьма непросто: сегодня этот человек в Берлине, завтра в Никарагуа или Доминикане, послезавтра в Китае, а через три дня вдруг улетел на российский север, где его помощи так ждут те, кто в ней нуждается. Ведь наш сегодняшний герой — не только успешный бизнесмен, но и щедрый меценат. Несколько лет назад фон Босснер учредил Клуб православных меценатов и является его президентом. Клуб реализует различные социальные, благотворительные и церковные проекты на основе православных традиций меценатства. Девиз клуба — твори добро и стань примером для других. Впрочем, обо всем по порядку.
— Константин, с чего начинается ваш день?
— Два стакана воды, телефон и сигара.
— Много курите?
— Мммм… Курю. По двум причинам. Первая: я должен проверить качество — поскольку это мой продукт. Вторая — сигары мне просто очень нравятся. В день я выкуривают 5-7 штук. А вся антитабачная кампания, на мой взгляд, задумана фармацевтами. Потому что лучше антидепрессанта чем сигара нет. Я вас уверяю — в Латинской Америке людей на улицах с улыбками намного больше, чем в благополучной Европе. И многие курят сигары даже в глубокой старости.
— С чего вдруг начался сигарный бизнес?
— С того, что я попробовал выкурить первую сигару в 17 лет и до сих по не могу остановиться.
— Кто вы по основной профессии?
— Я и журналист, и технолог, и строитель. Работал и токарем, и помощником бурильщика, и главным механиком, и заместителем главного инженера, и педагогом-организатором в городском детском клубе еще в СССР, и слесарем, и в «Интуристе» в бюро приема и обслуживания, и экспедитором… Знаете такую песню Вилли Токарева со словами «Я экспедитор был по резаной курятине...». Она написана практически обо мне! К слову, Вилли — мой давний и очень хороший приятель. Мы много лет дружим — не разлей вода!
— Вы, как говорилось в одном известном советском фильме, бодры, веселы, несмотря на очень плотный график работы. Неужели не одолевает усталость от частых перелетов? Как удается поддерживать себя в форме?
— Я, как часто летающий человек, когда сажусь в самолет, сразу засыпаю. А вообще, я следую заветам Уинстона Черчилля — очень мне нравится этот исторический персонаж, тоже, кстати, страстный любитель сигар! Так вот, Черчилль говорил: «Если есть возможность сидеть, я никогда не стою, если есть возможность лежать, я никогда не сижу. И никакого спорта!». И представьте себе, каждый день куря сигары и попивая коньяк, он прожил до 90 лет!
— В последнее время о вас часто слышно в связи с благотворительной деятельностью. Как бы вы сами себя охарактеризовали: вы бизнесмен или меценат?
— Я — человек, получающий удовольствие от жизни и от труда. Человек, который пытается сделать свое хобби своей работой.
— Как вы вообще начали заниматься благотворительностью?
— Господь сподвиг, я бы так сказал… Смерть отца на меня повлияла. Когда папа умер, я приехал в Норильск, город, где отец жил. И после общения с журналистами местного издания у меня вдруг возникла мысль поставить в городе памятник норильчанам — людям, которые имели и имеют смелость родиться в этом городе, где зимой морозы до минус 50 и черная пурга… К слову, я тоже там появился на свет, но родным городом считаю Санкт-Петербург.
В общем, объявили конкурс, и мой памятник, который, кстати, участвовал в нем от чужого имени, его выиграл! Монумент сделали, но потом возникли проблемы бюрократического характера, и его так и не установили в городе. Тогда я отвез его на могилу отца и поставил там.
Потом судьба свела меня с руководством Нахимовского военно-морского училища. И я предложил им установить у фасада учебного заведения памятник адмиралу Павлу Нахимову в полный рост вместо гипсового бюста, который был у них до этого. И вскоре это было выполнено! Вот как-то так это все начиналось...
— Но ваша благотворительная деятельность заключается не только в установлении памятников… Вы, насколько мне известно, финансово помогаете нуждающимся…
— Не совсем так. Денег я никому не перевожу и не даю. Потому что был один очень нехороший пример. Один врач, руководитель клиники из Никарагуа, как-то попросил меня помочь ему с покупкой дорогого оборудования. Я ему перевел деньги. Когда я в очередной раз приехал туда, то аппаратура в больнице так и не появилась, зато на руке у главврача заблестел золотой Rolex. Поэтому я сказал себе: Константин, больше никаких денег никому не давать. Если кому-то надо помочь — я готов помочь действием. Вам нужно напечатать научное исследование? Ок, дайте нам его, мы его переведем, если надо, и поможем в распространении. Но печатать будем сами. Нужно помочь детской театральной студии? Хорошо, я куплю им аппаратуру. Мы снимаем для них храм, где они проводят репетиции, помещение под «новогодние елки». Кстати, в этом году наша традиционная «елка», которая проходит при активном участии нашей помощи («Клуба православных меценатов» — прим. ред.), будет снова! Клуб взял под постоянное покровительство берлинскую детскую телевизионную школу-студию «Телекомпашка». Ведь сохранение русского языка крайне важно для сохранения национальной культуры и единения. С этой же целью — сохранения и популяризации русской культуры и русского языка за рубежом, я уже шесть лет подряд помогаю организовывать и проводить Фестиваль русского кино в испанской Марбелье (MIRFF). Наша компания является спонсором и партнером этого мероприятия, а я — членом фестивального жюри.
— К слову о храмах — несколько лет назад у вас был план по строительству кафедрального православного собора в Берлине… В какой стадии сейчас эта идея?
— Не кафедрального собора, немножко неправильно. Много лет наш фонд снимал помещение у евангелистов в Марцане, под церковные православные службы. В конце концов было получено разрешение построить недалеко от того места небольшой деревянный храм — святого равноапостольного великого князя Владимира. С 2014 года он принимает прихожан!
— Вы — православный?
— Я — да. Тут, кстати, в одной статье ваши коллеги как-то отметили, что фон Босснер, мол, называет себя православным, но при этом ходит в синагогу. Послушайте, в нашей берлинской синагоге очень хороший, деятельный раввин, который не считает для себя зазорным поздравлять с Рождеством православных — и делает это искренне. Он организует всякие полезные вещи, как, например, замечательный детский садик при синагоге, которому наш Клуб как-то тоже помог — мы подарили им стиральную машину. С чисто человеческой точки зрения мне позиция раввина понятна и близка, и мы с ним приятельствуем. Поэтому да — я могу зайти в синагогу.
— Вы возглавляете «Клуб православных меценатов». У вас все благотворители исповедуют православие?
— Вы знаете, я не спрашиваю их о вероисповедании. Ведь это не важно. Благотворительность — в крови человека, и не важно, какому богу он молится. У нас был такой случай: я договорился с одним владельцем фирмы, мусульманином, чтобы его компания отвезла в Свято-Георгиевский мужской монастырь, что под Берлином, в Гетшендорфе, ковры. В монастыре довольно холодно, а с коврами прихожанам было бы теплее… В общем, турки отправили туда ковры, разгрузили, а счет за доставку выставлять не стали: «Мы же видели, куда их привезли, на благое дело не жалко». Понимаете, вера в душах, неважно какая, помогает идти вперед, очищает и освобождает от дурного. Она помогает творить добро, зарождает в сердцах чувство понимания, прощения, сострадания и любви.
— Еще Фридрих Великий в ответ на обвинения своих современников в строительстве католического храма в центре протестантского Берлина говорил: «Я построю и мечети для турков и арабов, если они приедут в Берлин. Все религии хороши, если их приверженцы являются честными людьми». В общем-то, в Германии до сих пор живут по этому правилу… Как вы выбираете тех, кому помогаете?
— У нас есть долгосрочная благотворительная программа, направленная на оказание помощи детям из приютов и малообеспеченных семей, страдающих пороком сердца. Звонят люди, говорят ребенку плохо, нужна операция, необходим сердечный клапан…. Нам высылают все документы, мы покупаем клапан, оплачиваем операции. И все — ребенок здоров, бегает. Я никого специально не выбираю — очень многим людям нужна помощь, но всем помочь невозможно! Поэтому помогаю выборочно, зачастую это знакомые знакомых. Вот недавно позвонил один старый друг — у сына его приятельницы, 18-летнего парня, обнаружили рак, срочно нужно было очень дорогое лекарство. Мы лекарство купили, отправили. Надеемся, пациент поправится.
— Вы поддерживаете общение с людьми или организациями, которым вы помогли?
— Выпрашивать благодарность — не в моих правилах. Мне достаточно поздравления, например, с Новым годом — и на том спасибо.
— Кто-то из известных меценатов является для вас примером?
— Много лет назад я познакомился с бароном Эдуардом фон Фальц-Фейном. Именно по его ходатайству Германия вернула в Царское Село уникальные раритеты, единственное, что удалось найти от легендарной янтарной комнаты — комод из красного дерева и одну из четырех флорентийских мозаик. Барон принял непосредственное участие в возвращении праха Шаляпина в Россию.Важнейшая его акция — организация передачи знаменитого «архива Соколова» — следственных документов по делу об убийстве царской семьи в Екатеринбурге. Знакомство и многолетняя дружба с Фальц-Фейном, безусловно, отложили отпечаток на мою деятельность. (От редакции: 17 ноября этого года барон фон Фальц-Фейн умер в своем доме в столице Лихтенштейна Вадуце. Скорее всего, причиной смерти мецената, который в последние годы был прикован к кровати, стало отравление продуктами горения — в доме случился небольшой пожар, который удалось быстро потушить, однако для барона последствия возгорания оказались смертельными. Искренние соболезнования семье барона Фальц-Фейна выразил президент России, назвав его «истинным патриотом России».).
— Вы много ездите по миру...
— Я бы сказал, что путешествия — это моя работа. Точнее так, в путешествиях я не отдыхаю — работаю.
— Есть ли на Земле места, куда вам хочется возвращаться?
— Я такой человек — легко адаптируюсь абсолютно везде. И везде я буду чувствовать себя комфортно. Но возвращаться мне хочется в Петербург. Особенно когда идет первый снег в районе Исаакиевской площади...
