Когда складывается впечатление, что болезнь вот–вот одолеет, рука сама тянется к «волшебной таблетке». Но именно так Германия подписывается под долговой распиской перед устойчивостью к антибиотикам — тихой пандемией без экстренных выпусков. За сухими строками статистики — человеческая математика: десятки тысяч смертей, среди них тысячи непосредственно из–за резистентности, когда при том же возбудителе, но без устойчивости к лекарствам исход был бы иным.
Наиболее частые «удары» приходятся на кровь, легкие и брюшную полость — это не громкие эпидемии, а рутинные будни реанимаций, домов ухода и перегруженных стационаров. При этом — проблема не в «плохих антибиотиках», а в неправильном их использовании: назначения «на всякий случай», чрезмерно длинные курсы без пересмотра, самолечение остатками из домашней аптечки. Такой подход создает идеальные условия для отбора неуязвимых бактерий. Расплата — тысячи лишних койко–дней, миллиардные издержки и риск для всей высокотехнологичной медицины, где антибиотики необходимы как воздух.
Этот текст отвечает на три вопроса: что показывают новые данные, почему после пандемии потребление антибиотиков снова растет, и как работают программы сдерживания резистентности (antibiotic stewardship) — вплоть до четырех шагов, способных переломить ситуацию. Речь не о запретах, а о мере: антибиотик по показаниям, коротко, с проверкой — и никогда «про запас».
Цена таблетки «наугад»
В 2019 году в Германии от инфекций, осложненных устойчивостью к антибиотикам, умерли около 45 700 человек. Для 9 600 из них резистентность стала непосредственной причиной смерти — с чувствительным возбудителем эти пациенты, вероятно, выжили бы. Чаще всего летальные исходы были связаны с сепсисом, инфекциями дыхательных путей и внутрибрюшными осложнениями. Это новые, наиболее полные оценки RKI и партнеров, резюмированные Tagesspiegel. Проблема глобальна: по анализу IHME/GRAM за 2021 год 1,14 млн человек в мире умерли именно из–за бактериальной резистентности (еще 4,71 млн — при ее участии в клинической картине). Тренд у пожилых восходящий: смертность 70+ растет быстрее, что делает стареющие общества уязвимее.
Экономика «тихой эпидемии»
В европейской оптике нагрузка сопоставима с гриппом, туберкулезом и ВИЧ в сумме: ежегодно в ЕС/ЕЭЗ более 35 000 смертей напрямую связаны с устойчивыми инфекциями. Есть луч света — MRSA–сепсис в среднем по ЕС снижается и уже приблизился к целевому уровню 2030 года. Но «темная часть» графика — грамотрицательная флора с множественной резистентностью (ESBL, карбапенемазы), закрепляющаяся в стационарах и домах ухода.
Платит и экономика: по оценке ОЭСР, совокупная стоимость AMR для стран ОЭСР/ЕС–ЕЭЗ — около 66 млрд. долл. (ППС) ежегодно, из них почти 29 млрд. — прямые медицинские расходы и 37 млрд. — потери продуктивности. Каждая устойчивая инфекция означает дополнительные койко–дни: в сумме свыше 9,5 млн лишних стационарных дней в год по Европе.
Порочный круг
После пандемии рецепты на антибиотики в Германии снова пошли в рост и превысили доковидный уровень. По данным Arzneimittel–Atlas, в 2023 году застрахованным ГКВ отпущено 36,1 млн упаковок; среднее потребление выросло до 4,1 DDD на человека против 3,6 годом ранее. Чем шире и чаще «залп» антибиотиками, тем быстрее отбираются устойчивые штаммы — и именно они доводят стационары до отчаяния.
При этом Германия не стартует «с нуля»: RKI ведет несколько контуров наблюдения — ARS (устойчивость клинических изолятов), AVS (стационарное потребление) и SAMBA (амбулаторный рынок). Вместе они показывают, где ползут контуры резистентности и куда направлять профилактику.
Пути решения: от диагностики до гигиены
Ответом стала стратегия DART 2030: шесть направлений — от One Health и инфекционного контроля до ускорения диагностики и обеспечения доступности «резервных» молекул. Ключевые меры:
- Диагностика до таблетки. Быстрые тесты (стрептотест, CRP/PCT) снижают избыточные назначения при ОРИ и бронхитах; чем раньше идентифицирован патоген и его чувствительность, тем меньше «стрельбы наугад».
- Короткие курсы и пересмотр терапии. Деэскалация по результатам посевов, контроль на 48–72–й час.
- Инфекционный контроль. Гигиена рук, барьеры, изоляция, разобщение потоков — «банальности», экономящие отделениям недели койко–дней.
- Вакцинация. Прививки (например, от пневмококка и гриппа) сокращают исходные инфекции, которые иначе закончились бы антибиотиком «про запас».
Частные решения с общественным эффектом
RKI подчеркивает простую логику: точечное и корректное применение антибиотиков — ключ к снижению устойчивости. Это вопрос не только врача, но и ожиданий пациента: вирусная боль в горле не «лечится» амоксициллином, а «профилактический» прием перед отпуском — подарок не вам, а бактериям ближайшей палаты интенсивной терапии.
На уровне политики курс обновлен: DART 2030 и первый План действий 2024–2026 задают конкретные, измеримые показатели (цели и пороги) по сокращению ненужных назначений, укреплению лабораторной емкости и прозрачности потребления антибиотиков (включая ветеринарию и пищевую цепочку — принцип One Health). Это синхронизировано с целями ЕС по AMR и отчетностью ECDC/EARS–Net.
Горизонт на десятилетие: от цифр к рискам
Если мир не ускорит профилактику и stewardship, к 2050 году ежегодные смерти непосредственно из–за бактериальной резистентности могут вырасти до 1,9 млн (а «с участием» — до 8,2 млн) — прогноз Lancet/GRAM, уже вошедший в повестку ООН. Для стареющей Европы, подчеркивает The Guardian, это означает нарастающее давление на хирургию, онкологию и трансплантологию — всю медицину, где антибиотик нужен «как воздух».
Что важно здесь и сейчас
— Врачу — больше диагностики и меньше «широких сетей» по привычке.
— Пациенту — не просить «на всякий случай» и не «добивать» чужими остатками из домашней аптечки.
— Стационару — не экономить на гигиене и эпидконтроле: дешевле способа сберечь койко-дни нет.
— Системе — удержать курс DART 2030 и вернуть амбулаторный расход антибиотиков ниже доковидной траектории.
Об этом говорит Германия:
Германия — Улыбка. Пауза. Жесткий тон.. Как Мерц вбросил идею перемирия в Белом доме — и почему Трамп не захлопнул дверь
Германия — Инъекция «для смазки» сустава: дорого, громко, недоказуемо?. IGeL в ортопедии: где заканчивается терапия и начинается маркетинг
Германия — Круиз как двигатель. TUI превратила теплое лето в холодный расчет
Германия — 29% «за». Остальные — в недоумении. Рейтинги просели, объяснений — мало. Сколько еще так протянет союз?
Германия — Шагнуть над пробками: что обещает Берлину магнитная колея. Четыре вопроса к идее: зачем, где, за сколько и с кем
Германия — «Альтернатива» без разрешения. Лидерство в опросах — не значит войти в кабинет: арифметика против эмоций
Германия: Мерц — на тормозе, СДПГ — на газу. Уцелеет ли компромисс в черно–красной коалиции?
Германия — Увидеть раньше — лечить умнее. Новый курс немецкой медицины в борьбе с раком легких
Германия — Рельсы вместо рейсов. Шанс десятилетия: Берлин и Лондон тянут прямую нить под Ла–Маншем
Германия — Витрина для двоих — счет для всех. Европа расплачивается стабильностью, Мерц бьет тревогу
Германия — Взлет по расписанию отменен. Курс на турбулентность: почему аэропорт в Дрездене оказался на линии огня
Германия — Переосмысление роскоши: утка с лавандой возвращается как аргумент. Инклюзивность vs догма — высокий гастрономический сегмент учится говорить «и–и», а не «или–или»
Германия — Аплодисменты без соглашений. Как один протокол стал политическим манифестом
Германия — Доставка чужими руками: быстро, дешево и… спорно. Минус 2000 курьеров, плюс субподряд: кто заработает на «гибкости», а кто заплатит стабильностью?
Германия — Страховка в плюс — нервы в минус. Немецкая медицина на капельнице терпения: недовольство уже в каждом втором доме
