«ДОРОГА У НАС ОДНА»
Известный московский журналист и поэт был в детстве узником нацистского лагеря
«... Фалькенбург. Германия. Лагерь для пересыльных. Приказ раздеться догола. Ведут в газовые камеры – так думали все. Но это были не газовые камеры, а дезинфекция, напоминающая морилку для тараканов. Всех нас, мужчин, женщин и детей поставили нагишом перед душевой, где окатили почти кипятком. Потом всех выстроили в очередь и раздали дощечки величиной с тетрадь. На дощечке крупными черными цифрами пятизначный номер», ─ пишет в своих воспоминаниях Евгения Петровна Палиевская.
В семейном архиве сохранилась фотография: маленький Миша держит в руках карточку под номером 50106. Таких людей потом официально стали называть «малолетний узник фашизма». Но об этом стало возможно говорить только в 90-е. Так что фотография эта тщательно пряталась, даже от самых близких. Ни с кем не делился он и первыми детскими воспоминаниями: они с двумя сестрами и братом стоят у обочины дороги и просят подаяние: «Bitte, Kartenbrot!» Некоторые сердобольные австрийки действительно тайно давали им хлебные карточки...
Почти всю жизнь Михаил Васильевич Палиевский (1938-2010) ─ известный московский журналист, более четверти века проработавший в «Комсомольской правде», а затем долгие годы возглавлявший газету «Российские вести» ─ хранил тайну своего детства. Когда в 1942 году немцы угнали всю его семью из оккупированного Смоленска через Германию в Австрию, Мише было четыре года. До 1945 они оказались узниками нацистского лагеря недалеко от Зальцбурга.
После окончания войны вся семья добровольно перешла в советский сектор. Ведь они так мечтали вернуться на родину! «Граждане СССР, насильно угнанные в Германию! Возвращайтесь на родину. Советское правительство понимает, что это ваша беда, а не вина, даже тех, кто держал оружие против советской армии. По возвращении на родину вам будет предоставлено медицинское обслуживание, жилье и работа». Однако родина приняла их далеко не с распростертыми объятиями. «Не буду описывать свою жизнь по приезде, но скажу, что она часто была тяжелее военной. Мы испытывали настоящий голод, униженное положение в обществе, первые годы – фактически нищету. Много дней я провела в страхе возможного ареста, боясь звука проезжающей ночью около дома машины. Но семья оказалась на родине, и все плохое и хорошее было нам родным», - пишет в своих воспоминаниях его мать.
«Были ли вы и ваши близкие родственники в плену или интернированы в период Великой Отечественной войны?» Такие анкеты приходилось заполнять в советское время при поступлении в институт или устройстве на работу. Положительный ответ на этот вопрос означал полную невозможность выстроить карьеру, тем более стать журналистом, да еще и международником... В конце 70-х Михаил Палиевский должен был ехать от «Комсомолки» не несколько лет спецкором в ГДР. Семья уже «сидела на чемоданах», когда его вызвали: «Что же вы, Михаил Васильевич, не сказали, что ваш отец – предатель родины?» Так журналист-международник вообще мог навсегда стать «невыездным». Выручил друг и начальник отдела: он срочно отправил его в короткую командировку в какую-то из стран «соцлагеря» и так спас его карьеру.
О том, что член редколлегии Михаил Палиевский на самом деле тонкий лирический поэт, многие годы не знали даже его ближайшие коллеги. Умел он хранить тайны... В 1987 году вышел небольшой сборник поэзии и прозы «Первый снег». Вторая книга стихов «Шаги по родной земле» вышла совсем незадолго до его внезапной смерти. «Сердце, через которое он пропускал все, что происходит с его страной, сердце, которым он писал, не выдержало...», ─ написали его друзья-журналисты в некрологе. И переиздали книгу, назвав ее «Дорога у нас одна».
Потому что Михаил Палиевский, несмотря на страшные годы, проведенные в страхе и голоде, непростую судьбу, шел со своей страной одной дорогой. Его поэзия насквозь пропитана «любовью ко всему, о чем пишет поэт, будь то солдат, отдавший жизнь за Родину, или полевая ромашка», ─ как говорилось в аннотации к первому сборнику его стихов. Особенно пронзительны стихи поэта о войне. Говорят, многие ветераны были уверенны, что Владимир Высоцкий воевал, настолько достоверны его военные стихотворения. Когда читаешь стихи Палиевского, кажется, что все это случилось с ним ─ это его мать получила «похоронку по весне», или он родился «в зиму ─ шел сорок второй».
«Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черед», ─ писала Цветаева. Стихам Палиевского, думаю, «черед» будет всегда. Потому что «все дальше и дальше уходит война, а сердце болит все сильней и сильнее»...
Дарья Болль-Палиевская.
Фото: Журналист Михаил Палиевский. kompravda25.ortox.ru.
Фото из семейного архива. Журналист Михаил Палиевский.
Читайте также:
Взгляд из Германии: Весь мир в смартфоне
