Эдуард Иванович ГЕРМАН ничем не отличается от многих пенсионеров – общительный, рассудительный, гостеприимный. Только вот сверстников его найти затруднительно. За плечами Эдуарда Ивановича целых сто достойно прожитых лет. Двадцатый век ─ беспощадный и суровый. Как сложилась судьба этого человека, что помнит он о своей жизни в СССР, доволен ли теперешней? Об этом и многом другом расспрашивали ветерана журналисты. Вот о чем он рассказал.
Наша справка
Указ Президиума Верховного Совета СССР от 29 августа 1964 года о снятии с немцев Поволжья огульных обвинений в пособничестве агрессору не предусматривал восстановление автономии. Возвращение на исконные земли для ранее депортированных было невозможно.
По переписи населения в СССР в 1989 году проживало 2 038 603 этнических немцев. В октябре 1991 года состоялся I съезд немцев СССР. У делегатов съезда не было возможности способствовать решению проблемы восстановления Автономии для компактного проживания.
─ Я был участником многих событий и многое испытал. А появился на свет в 1919 году в немецком селе на правом берегу Волги. Как известно, еще царица Екатерина Великая, она сама из немцев была, пригласила иностранцев в Россию. Не просто пригласила, а льготы дала, расселяла свободно, мужчин не брали в армию. Вот и потянулись многие небогатые жители Дании, Швеции, Бельгии и Германии в далекую северную страну...
«Страшное было детство»
─ А ваши предки тоже были немцы?
─ Корни мои из Германии. Потомки давнишних переселенцев основали после Октябрьской революции в России Автономную республику немцев Поволжья. Колоний и раньше много было немецких, но своей государственности не было. А тут так посулили: и правительство свое, и жизнь другая. Социализм построим. Да, оно-то вначале так и было: и власть своя, и жизнь более зажиточная усердным трудом налаживалась. Школы свои в городе на немецком языке, техникумы, сельскохозяйственный и педагогический институты. Но вышел закон о колхозах. Стали людей в селах насильно сгонять, совхозы организовывать. За этим и голодовка последовала. Как без хозяина настоящего в сельском хозяйстве прожить? Большой перелом, через колено. Добровольно принудительный. Один из первых, но не последний для немецких семей.
─ Самое яркое воспоминание о вашем детстве?
─ Не могу ничего яркого, к сожалению, вспомнить. Страшное было детство, беднота. Нас у отца с матерью было пятеро: три брата и две сестры. Хоть у нас свой домик был, земля — паши, сей, урожай убирай, хлеб пеки. Вроде, жить можно. Да и после гражданской войны была нужда во всём. В доме никаких удобств, игрушки сами себе делали. Из дерева могли для себя мастерить: и человечка, и верблюда. С тем и игрались. Да, еще в мячик. Дети другого не видели. Первая голодовка у нас была в 1921 году. Тогда Поволжье сильно пострадало. В восемь лет в немецкую школу пошел.
─ А на каком языке говорили в семьях?
─ У нас был немецкий диалект. А литературного немецкого языка я никогда не знал.
─ Кем вы хотели в юности стать?
─ Мы жили в большом селе. Пять тысяч жителей, как никак. Помню, с медициной плохо было: на всех один аптекарь с высшим образованием, из самой Москвы присланный, да фельдшер. А вот музыкальная культура была на высоте: оркестры самодеятельные в каждом селе, петь любили. Музыкальная семья и у нас была. Когда мне исполнилось 15 лет, поехал я в город Энгельс, столицу АССР немцев Поволжья. Там поступил в музыкальное училище. Там преподавание было хорошее. Можно было и по классу скрипки, и виолончели, и духовых инструментов учиться. Мне очень понравилось. Там я первый раз девушку полюбил. Жизнь продолжалась. Когда окончил училище, решил силы свои испытать. В 1939 году послал документы в Ленинградскую консерваторию. Поехали на вступительные экзамены мы в Ленинград втроем - я и еще две девушки. Я поступил, даже уже не надеясь, хотя экзамены выдержал. Серьезные педагоги были. Там я самого Дмитрия Шостаковича увидал. Он профессором был в консерватории. Жаль, учиться долго не пришлось...
Через два месяца призывают меня в армию. Готовили из нас радистов. Мы все были советские патриоты. Народ убеждали, что войны никакой не будет. Договор был подписан о ненападении нашим министром иностранных дел Молотовым с гитлеровским министром Риббентропом. Раз Сталин с Гитлером договорились — на это люди надеялись крепко. А получился наглый обман...
«Нас сравнили с преступниками...»
─ Что вспоминаете о войне?
─ Я оказался в гуще событий. Когда война началась, я, как военнослужащий, в полном боевом снаряжении защищал Ленинград. Тяжелые были бои. До декабря 1941 года сражался с гитлеровцами. А там, в войска поступил приказ наркома обороны Сталина о том, что всех немцев отстраняют из боевых частей и отправляют на трудовой фронт. (Приказ наркома обороны И. Сталина об изъятии из рядов РККА всех военнослужащих немцев и отправке их в трудармию — ред.).
Ленинград уже был в кольце блокады. Собрали нас на Финляндском вокзале немцев-военнослужащих бывших и марш по Дороге жизни. Провизии мало, холод, а пройти надо было по льду Ладожского озера за ночь сорок километров. (Общая протяженность Дороги жизни, начинавшейся от Финляндского вокзала, составляла 56 километров — ред.). Я очень сильно заболел после перехода. Лечился от гемоколита в госпитале около двух месяцев. Потом направили меня в леспромхоз Архангельска. Без привычки работа губительная была. После 1942 года выслали меня в Котлас в трудовую армию. Там уж вообще нас с преступниками сравнили. Жили в холодных бараках, кормили нас, как попало. Даже жить не хотелось в лагере. А работу с нас требовали, двенадцатичасовый рабочий день под конвоем. Потом строили железную дорогу от Игарки до Абакана. Я чуть ли не в скелет превратился ─ кожа да кости, весь опухший. Таким положением каждый бы унижен был. О родителях ничего не знал, всех родных потерял. Их тоже выслали из Поволжья. Спустя много лет нашел отца с матерью с помощью общих знакомых. Жили они тогда в Алтайском крае.
9 мая 1945 года выпустили меня первый раз без пропуска и сопровождающего. Так я встретил победу и тогда же, на свободе, свою будущую жену, русскую девушку, тоже. Мы позже поженились с ней, прожили вместе в согласии 57 лет.
─ Ваше отношение к Сталину?
─ После войны народ убедили, что вождь в большом авторитете. Все патриотами были. Для многих Сталин царь и бог был. Поэтому, когда он заболел, и передавали каждый час о его состоянии здоровья, большинство считало это трагедией для народа. Я в то время жил в Игарке, выслан туда был, содержался под комендатурой. Края эти, северные были заселены в ту пору депортированными, политзэками, пленными немцами и теми, кто из плена к своим в СССР возвращался. Их манили из-за границы, из фашистских лагерей. А на родине сроки заключения давали огромные. Сколько людей в советских лагерях умерло тогда из-за страшных условий жизни!. На севере народ обозленный жил. По радио сообщили 5 марта 1953 года, что вождь умер. Так между собой мы говорили: «Неужели он сдох?». Так что не могу сказать, что любил Сталина. Нет. Никита Хрущев только через три года после его смерти решился сказать о культе личности, открыл всем, какое преступление было со страной сделано. На самом деле нельзя, чтобы так государством руководили.
На новой родине
─ В чем секрет вашего долголетия?
─ Я абсолютно ничего для этого не делал. Жил как все. А испытал неиспытаемое. Нужно всегда с себя все начинать, а то ведь люди по-разному относятся ко многому. Не всегда по совести. Человек должен оставаться человеком.
─ Как вы оказались в Германии?
─ Переехал сюда я 2003 году. Нам известно стало, что Германия приглашает русских немцев на историческую родину, закон такой вышел о возвращении. Вот мы с дочерью и внуком подали заявления. Из Красноярского края сперва прилетели в Ганновер. Оттуда в лагерь во Фринланд переехали. Нас признали как своих сограждан, всем пособия начислили одинаковые. Потом стаж моей работы в России учли и пенсию дали. Через год получил я квартиру в городке Швеннинген на юго-западе земли Баден–Вюртенберг. Местные много помогали, и на мебель дали, и на приобретение одежды. Я ж с одним чемоданом сюда прибыл.
─ Скучаете ли по России? Ездили ли туда из Германии?
─ В Россию не ездил, хотя страну люблю. Связи у меня с нею крепкие. Я много лет работал строительно-ремонтным мастером на постройке железной дороги. После комендатуры, дослужился до главного инженера жилищно-коммунального управления. 22 года работал в коммунальном хозяйстве Красноярского края. Россия ─ страна богатая, люди, может, и неплохо сейчас живут. Но половина населения не имеет до сих пор теплого туалета и водопровода. В России я все прошел. И ничего забывать не собираюсь. Ни плохое, ни хорошее. А хорошее ─ это люди знакомые, мои товарищи . Всегда я инициатор с ними связи. Так бы и Россия с Германией без показухи дружили...
Сотрудники Сервисного бюро «Альфа» уже несколько лет безвозмездно помогают и консультируют ветерана войны Эдуарда Ивановича Германа. Недавно ему торжественно вручили в домашней обстановке юбилейную медаль к 75-летию со Дня Победы в Великой Отечественной войне.
Светлана КАРАЛИС, Елена ГРИНБЕРГ.
Об этом говорит Германия:
Одноразовые перчатки не защищают от заражения, а способствуют ему
Германия: Стал известен план выхода из карантина
Взгляд из Германии: Весь мир в смартфоне
Всех прибывших в страну после 10 апреля отправят на карантин
