В Германии в очередной раз спорят о будущем пенсий — и снова звучат тревожные заголовки: «взрыв затрат», «пенсионный шок», «молодежь платит за стариков». Однако на фоне этих алармистских нот слышен и куда менее драматичный голос — руководительницы Deutsche Rentenversicherung Гундулы Россбах. Ссылаясь на те же цифры, что и критики, она настаивает: «Мы не видим взрывного роста затрат. Система развивается поступательно», — как цитирует ее Die Welt.
Повод для оживленной дискуссии — так называемый пенсионный пакет реформ, который должен закрепить уровень пенсий на отметке 48% до 2037 года и расширить выплаты за воспитание детей («материнскую пенсию»). По данным самой пенсионной системы, цена этих мер — дополнительные 111 млрд. евро до 2040 года. Для одних это предсказуемые расходы на фоне стареющего общества, для других — груз, который будут нести будущие поколения.
Катастрофа или просто арифметика?
Коллега Россбах по руководству, Александр Гункель, смотрит на прогнозы более пессимистично. В Бундестаге он представил расчеты: к 2028 году взнос в пенсионную кассу может вырасти с нынешних 18,6% до 19,8%, а к середине 2030–х — достичь 21–22%. Это значит, что работающим останется меньше «чистых» денег на руки.
Россбах не спорит с цифрами, но отказывается паниковать. По ее словам, это не кризис, а логичный итог демографических сдвигов: на пенсию выходят поколения послевоенного «бэби–бума», получателей становится больше, плательщиков — меньше. Так что рост затрат — не катастрофа, а закономерность. «Никакого обвала — только движение по давно намеченному маршруту», — говорит она в интервью Die Welt.
Маленькая пенсия ≠ бедность
Опасения усиливает статистика «низких пенсий». По данным Die Welt, у 10% пенсионеров в Германии выплаты составляют менее 300 евро в месяц, у 12% — от 300 до 600 евро, еще у 13% — от 600 до 900 евро. На первый взгляд — тревожная картина.
Но Россбах призывает не делать скоропалительных выводов. Маленькая пенсия не всегда означает бедность. Часто за низкими выплатами стоит прерывистый трудовой путь: уход за детьми, периоды безработицы, работа без оформления. Кроме того, это может быть не основная, а дополнительная пенсия — например, плюс к государственной или профессиональной.
Показательный пример: у 4% супружеских пар каждая индивидуальная пенсия ниже 500 евро. Но общий доход этих домохозяйств, по информации Die Welt, превышает 5300 евро в месяц — за счет пенсий по госслужбе, доходов партнеров и накоплений. То есть формула «низкая пенсия = бедность» не всегда работает.
Германия — не пенсионный рай
Как подчеркивает Россбах, Германия — далеко не самая щедрая страна по пенсиям. Согласно данным ОЭСР, уровень страховой пенсии по отношению к доходу в ФРГ ниже, чем в среднем по развитым странам. В то же время, по данным Bundesministerium der Finanzen, из федерального бюджета ежегодно направляется свыше 110 млрд. евро на поддержку пенсионной системы.
То есть, с одной стороны, никакого «пенсионного рая» с неограниченными выплатами. С другой — каждый дополнительный процент пенсии стоит дорого: либо через повышение взносов, либо за счет налогов.
Кто должен платить?
На фоне дискуссий о справедливости снова звучит идея расширить круг тех, кто делает взносы. Президент VdK Верена Бентеле и министр труда Бербель Бас предлагают включить в систему госслужащих, депутатов и самозанятых — тех, кто сейчас живет по особым пенсионным правилам. Как пишет Handelsblatt, это должно сделать систему солидарной «для всех».
Сторонники считают: так база плательщиков станет шире, а неравенство — меньше. Противники, включая Гункеля, возражают: такие изменения сложны юридически и дорого обойдутся государству. По оценкам IW Köln, согласно публикации в Merkur, перевод всех госслужащих на общие правила потребует десятки миллиардов евро — сначала в виде взносов, затем в виде выплат.
Главное — не паниковать, а договариваться
В спорах вокруг пенсий легко скатиться к крайностям: либо к панике («молодые все оплачивают»), либо к самоуспокоению («все как всегда»). Истина, как часто бывает, где–то посередине.
Да, взносы вырастут, и да — система требует больше денег. Но это не внезапный коллапс, а результат демографической логики, давно предсказуемой. Вопрос в другом: как распределить этот рост расходов, чтобы он не расколол общество — между теми, кто «отработал свое», и теми, кто платит сейчас.
Проблема не в 111 миллиардах как таковых. А в том, удастся ли о них договориться — без панических заголовков и заведомо ложных надежд.
Об этом говорит Германия:
Германия — Маленький элемент — большое упущение. Почему каждый третий живет на йодном «минимуме» — и чем это грозит мозгу, метаболизму и будущему
Германия — Волшебные ёлки во Франкфурте: два дня, четыре новогодних представления. Море смеха, сказка, огни и атмосфера настоящего праздника для всей семьи
Германия — Политический бренд без владелицы? Сможет ли BSW пережить свою основательницу и превратиться из партии–протеста в политического тяжеловеса?
Германия — Небо между инеем и апрелем. Неделя, когда страна просыпается в тумане, а засыпает при почти весеннем тепле
Германия — Тревожность и очки: шлем вместо кушетки. Доктор Пиксель и борьба с паникой — как виртуальная реальность врывается в кабинет психотерапевта
Германия — Тепло по расчету: одна квитанция — и минус ползарплаты. Миллионам квартиросъемщиков прилетают такие доплаты, что хочется «выключить зиму»
Германия — Работа на три месяца. Почему выход из Bürgergeld все чаще превращается в «дверь–вертушку»
Германия — 26 к 26 — между Мерцем и протестом. Как растущая усталость от правительства подталкивает избирателей в объятия радикалов
Германия — Ночь, трамвай, тревога. Почему почти половина немцев больше не чувствует себя в безопасности в общественных пространствах
Германия — Дети на дотации. Маленькие заложники большого государства: каждый четвертый ребенок — на пособии
Германия — Ставка на сталь: пошлины, субсидии, энерготарифы. Feralpi, Thyssenkrupp и тысячи рабочих ждут, спасут ли политики промышленность?
Германия — Билет в будущее до 2030–го? 63 евро за «все включено»: проездной превращается в роскошь для своих. Дешевая мобильность ушла в отпуск