«Русские люди всего мира, когда узнают, чем я занимаюсь, понимают меня лучше, потому что совершенно иначе могут оценить авторов, которых я перевожу», - рассказывает Вера БИШИЦКИ. Наш корреспондент побеседовала со славистом и известной переводчицей русской классики из Берлина.
Наша справка: Вера Бишицки родилась в 1950 году в Берлине, окончила факультет славистики Берлинского университета имени Гумбольдта. В 1986 году перебралась из ГДР в Западный Берлин. Работала редактором в различных издательствах Германии, перевела на немецкий язык «Вишневый сад», «Дядю Ваню» и «Даму с собачкой» Антона Павловича Чехова, «Мартиролог» Андрея Тарковского, произведения Евсея Цейтлина, Дины Рубиной, Светланы Алексеевич и других авторов. В 2010 году за перевод «Мертвых душ» получила специализированную премию для переводчиков имени Гельмута Браэма. В 2014 году в Ульяновске Вере Бишицки присудили международную литературную премию имени Ивана Гончарова за перевод «Обломова» и особый вклад в изучение творческого наследия писателя.
Вера Бищицки:
─ Я всегда любила русский язык, русскую литературу, все русское в моей семье ассоциировалось с хорошим... Но интересоваться русским в моем детстве считалось чем-то абсурдным, подозрительным, по крайней мере, неуместным или, в лучшем случае, странным. Россия для меня – в первую очередь – большое чувство, неопределенное, положительное… Это, наверное, связано с тем, что я очень эмоциональный человек...
─ В 2010 году немецкое издательство Artemis & Winkler выпустило новое издание и новый перевод поэмы «Мертвые души». Но ведь это был далеко не первый перевод знаменитого произведения на немецком языке. Почему вы взялись за столь серьезную работу?
─ 16 коллег переводили до меня это восхитительное произведение русской литературы на немецкий язык. Казалось бы, зачем нужно семнадцатое издание?! На эту работу меня подвигло не только двухсотлетие Гоголя, сколько «диагноз» слависта Дмитрия Чижевского: «Несмотря на большую работу, проделанную немецкими лингвистами, удовлетворительный перевод «Мертвых душ» до сих пор не создан». Еще более резко выразился Владимир Набоков, написав, что все подобные издания, (правда, речь шла об англоязычных переводах), нужно изъять из публичных и университетских библиотек.
И действительно, многие переводы поэмы Гоголя содержат одни и те же ошибки или просто устарели с годами. А ведь это произведение, несмотря на то, что оно было сочинено в XIX веке, удивительно актуально. Отбросьте русскую специфику, оденьте Чичикова вместо фрака брусничного цвета в костюм от Армани, посадите его вместо дрожек в «Порше», угостите не пирогами, а суши, и вот – перед вами портрет современника. Персонажи Гоголя могут жить в Берлине, в Москве или в Нью-Йорке, это не важно, потому что человеческие отношения от этого не меняются.
Или замечательная идея писателя торговать мертвыми душами, приобретая таким образом престиж и влияние в обществе! Ведь это же – сегодняшний банковский кризис с продажей всевозможных бумаг, не имеющих под собой никакой реальной финансовой основы. Банкиры ─ те же Чичиковы, зарабатывающие деньги обманом, из воздуха.
Сам Гоголь сетовал на то, что современники его не поняли, приняв поэму за портрет России. С одной стороны, это, безусловно, был портрет России, но с другой – картина человеческих слабостей, которые свойственны любой стране и эпохе. И когда я работала над переводом, я все время думала: «Боже мой, я ведь знаю таких Маниловых, со всеми соглашающихся, раболепствующих людей. Знаю и Ноздревых, Собакевичей… И поэтому мне хотелось сделать новый актуальный перевод.
─ Но ведь произведение Гоголя было написано в совсем другую эпоху, другим языком. Как, например, можно перевести «говорящие» фамилии?
─ Это была очень серьезная проблема, потому что в переводе терялись ирония и подтекст, вложенные автором. Конечно, можно передать дословно и написать вместо Коробочки – Frau Schachtel, а вместо Ноздрева – Nasenloch. Но по-немецки это звучит нелепо и совсем не смешно. Поэтому я оставляла фамилии такими, каким их создал писатель, а в комментариях подробно объясняла «Манилов» - происходит от слова «манить» (locken)…
Были и другие трудности при переводе, связанные с необыкновенным своеобразием языка Гоголя. Писатель постоянно экспериментировал, придумывал новые глаголы, использовал даже неправильные падежи, удивляя и раздражая современников. Андрей Белый не зря называл его «футуристом до прихода футуристов». И такие нововведения автор вкраплял намеренно, это помогало ему лучше передать мелодику и звучание речи. Но, переводя текст, я не могу, к сожалению, писать умышленно неправильно, и происходят неизбежные потери при переходе с одного языка на другой.
Многие слова и понятия, употребляемые Гоголем, сегодня не понимают даже русские читатели. Помните, «пару чая», которую в «Мертвых душах» приходили испивать «купцы по торговым делам». Я спрашивала у студентов и доцентов университета Нижнего Новгорода, что это означает, и слышала в ответ: «Пара чашек», «пара стаканов». Но это неточно. Проведя небольшое «расследование» я выяснила, что в дореволюционной России так называли два расписных чайника: большой с кипятком и сверху - маленький (заварочный). На картинах Кустодиева можно видеть эту знаменитую «пару чая», которую часто подавали на стол в те времена.
Или, например, отправляясь в дорогу, Коробочка брала с собой «пирог-рассольник». В старых немецких переводах это блюдо «обзывали» «соленым пирогом» или даже «пирогом с малосольными огурцами». Но в записных книжках Гоголя я нашла правильное объяснение. Писатель имел в виду пирог с курицей и гречневой кашей, в начинку которого подливался огуречный рассол.
─ Сколько же времени вы работали над таким обстоятельным переводом?
─ Три года. В это время я не только занималась самим текстом, но и читала письма Гоголя, воспоминания о нем современников, различные библиографии. Я ездила в Россию, ходила в Третьяковку и смотрела картины той эпохи. Как выглядел быт и помещения в России XIX века, например, знаменитая анфилада комнат, о которой пишет Гоголь? Или флигель, где автор работал над вторым томом поэмы? Это слово все время переводили с помощью немецкого аналога «Seitenflügel» (крыло здания). Но как я увидела в Таганроге, для русских «флигель» имеет совсем другое значение – это отдельно стоящее небольшое здание. Так что во время моих путешествий я увидела многие российские реалии и постаралась точнее передать их значение при переводе.
─ Вы переводили на немецкий язык не только произведения Гоголя и Чехова, но и романы нынешних авторов. С современниками, наверное, работать проще?
─ Не всегда. Я прочитала в свое время книгу Дины Рубиной «Вот идет мессия!» и нашла ее изумительной. Но когда я взялась за перевод, выяснилось, что эта работа не из простых. Роман был написан для российского читателя, который имеет представление о русско-еврейско-израильской тематике. В Германии никто не понимает, о чем идет речь, и приходится это дополнительно объяснять. Но подобные сложности доставляют в свою очередь удовольствие.
─ Какую цель вы ставите перед собой, садясь за перевод?
─ Мне хотелось бы, чтобы с помощью моей работы книга снова оказалась в центре внимания. И «Мертвые души» Гоголя и другие замечательные книги российских авторов снова бы перебрались из темноты книжных полок магазинов и библиотек в руки заинтересованных читателей.
─ Вам не обидно, что читатели обычно не обращают внимания на фамилию переводчика в книге?
─ Конечно обидно, но во времена моей юности было еще хуже: фамилии моих коллег писали крохотными буквами на самой последней странице. Люди не понимали, что это за профессия, воспринимая нас как ремесленников, механически переносящих иностранный текст на немецкий язык. Сейчас многое изменилось, и фамилию переводчика помещают на титульном листе рядом с именем автора. Мне кажется, в этом сыграла свою роль и пресса: в рецензии на книгу теперь упоминаются заслуги как самого писателя, так и его «интерпретера» ...
Ирина ФРОЛОВА.
Об этом говорит Германия:
Новая радикальная мера для Германии: "предотвращение" поездок за границу
До какого числа действует теперь карантин в Германии
Как обменять российский паспорт в Германии
