В Берлине состоялась встреча российских и немецких экспертов, посвящённая проблеме обмена перемещёнными культурными ценностями. Несмотря на трудности и противоречия, диалог продолжается. «Народная дипломатия» успешно преодолевает бюрократические преграды.
Эвакуация
На второй день пришел приказ об эвакуации Эрмитажа. Мы были обеспечены всем необходимым, оборудование было великолепное. На каждом ящике был номер и указание, какому отделу он принадлежит, была опись ящиков, где было точно указано, что для каких вещей предназначается. Было доставлено огромное количество стружки и пробковой крошки для упаковки посуды, много упаковочной бумаги, —
так описывал драматические события первых дней войны в своей «Книге воспоминаний» известный советский историк-востоковед Игорь Дьяконов.
Тогда сотрудникам музея удалось сделать почти невозможное: спасти от гибели большую часть экспонатов. Эрмитаж оказался счастливым исключением: десятки, сотни музеев оказались на оккупированной врагом территории, были разграблены. Огромное число бесценных предметов искусства, памятников культуры оказались вывезены в Германию или уничтожены.
Три года спустя война пришла на землю её зачинщика. Теперь сокровища немецкой культуры стали трофеями, эшелоны повезли их на восток.
Перемещённые культурные ценности
Три четверти века прошли после окончания войны, но возвращение «перемещённых культурных ценностей», как их называют специалисты — картин, скульптур, икон, книг, — остаётся одним из самых больных вопросов в отношениях между Россией и Германией.
Чтобы найти выход из тупика, в который в очередной раз зашли переговоры, Германо-Российский форум провёл в Берлине открытую дискуссию под названием «Разрушенные церкви — похищенные иконы».
Участники переговорного процесса из обеих стран, эксперты обменялись мнениями. Как исправить сделанные ошибки, возобновить диалог — об этом шла речь в ходе полуторачасовой встречи.
Классовая солидарность
Передача произведений искусства советской стороной Германской Демократической Республике шла более чем активно — достаточно назвать картины из собрания Дрезденской галереи и возвращённый в Берлин «Пергамский алтарь», напомнил в своём выступлении специальный представитель Президента РФ по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой. Он рассказал:
«В 1955 году в Москве проходила выставка картин из собрания Дрезденской галереи, вывезенных во время войны. После окончания выставки их предстояло отправить в ГДР. Сотрудники музея им. Пушкина, упаковывая бесценные реликвии, плакали, понимая, с какими сокровищами расстаются. Полтора миллиона позиций! Но это был акт классовой солидарности — мы возвращали произведения искусства первой на немецкой земле стране победившего социализма!»
После объединения Германии в 1990 поток возвращаемых объектов пошёл на убыль, стали нарастать разногласия.
Работа над ошибками
На рубеже 90-х — 2000-х годов у нас стали открываться архивы, музейные запасники, книгохранилища, немецкие коллеги получили беспрепятственный доступ к ним. Видимо, у них сложилось ошибочное впечатление, что в недалёком будущем речь может пойти о формировании некоего списка культурных ценностей, которые Россия возвратит Германии на тех или иных условиях. Это попросту напугало наших политиков и чиновников, ответственных за принятие решений, —
объясняет один из организаторов переговорного процесса Павел Хорошилов. Он уверен: спокойная, взвешенная, постепенная работа по подготовке обмена находящихся в Германии и в России перемещённых ценностей дала бы намного больше, чем кавалерийский натиск немецкой стороны.
С подобным приходится сталкиваться и немецким коллегам, рассказал ведущий специалист по вопросу перемещённых ценностей Вольфганг Айхведе: нередко предложения по обмену, подготовленные и детально проработанные экспертами, блокируются на политическом уровне.
Есть претензии и к российской стороне: например, от Германии часто требуют предоставить детальную информацию по объектам, вывезенным с оккупированной советской территории – мол, вы же немцы, у вас всё записано! Но таких списков порой просто не существует: часто солдаты вермахта успевали разграбить музеи до прибытия специалистов, так что переписывать было просто нечего.
Бременская коллекция капитана Балдина
Эта история стала символом противоречий между немецкой и российской сторонами. Летом 1945 года советские сапёры, расквартированные под Берлином, обнаружили странную папку и принесли своему командиру. Капитан Балдин, по образованию архитектор, быстро понял, что за находка перед ним: рисунки и картины великих европейских мастеров — Дюрера, Рембрандта, Рубенса, Ван Гога. Экспонаты из коллекции Бременского музея кто-то, очевидно, рассчитывал спасти таким образом.
Демобилизуясь, Балдин увёз трофейные ценности домой. Долгое время они хранились в московском Музее архитектуры имени Щусева, а в 1991 году были переданы в Эрмитаж.
В 2003 году Министерство культуры России, его возглавлял тогда Михаил Швыдкой, после двух лет переговоров подготовило передачу бременской коллекции немецкой стороне. Уже была назначена дата торжественной церемонии. Но последовало вмешательство на политическом уровне, Швыдкого обвинили в незаконности сделки, вмешалась Генпрокуратура — и передача была сорвана.
Можно иначе!
Участники берлинской дискуссии считают: так происходит, когда в дело вмешиваются политики и чиновники всех рангов — что с российской, что с немецкой стороны.
Но может быть иначе. Вот пример, который привёл ведущий немецкий специалист по вопросу перемещённых ценностей Вольфганг Айхведе:
Однажды ко мне обратился Павел Хорошилов, он попросил разыскать икону — было известно, что её во время войны вывезли в Германию. В 1970 году была выставка икон, находящихся в частных собраниях — по её каталогу я установил владельца. Оказалось, однако, что реликвия оценена в пять-семь миллионов долларов! Но старушку, у которой находилась икона, останавливало вовсе не это! Она сказала: мне исполнилось 93 года — думаю, я дожила до столь преклонного возраста лишь благодаря этой иконе в моём доме! Отвечаю ей: но если икону вернуть на родину, ей станет радостно — и она будет охранять вас на расстоянии! Аргумент подействовал — сейчас икона находится в одном их храмов Пскова!
Выходит, ни границы, ни политические противоречия, ни груз прошлого не помешают, если есть желание договориться и уважение друг к другу.
Об этом же — ещё одна история.
История одной коллекции
Вопреки распространённой гипотезе, свои первые «Командирские» Йоханнес Альтмеппен приобрёл не на берлинском блошином рынке. Ветер перемен — попросту говоря, возможность беспрепятственно путешествовать по всей территории Советского Союза — не дал усидеть на месте. Летом 1992 года Альтмеппен приобрёл у пенсионера в каком-то ленинградском проходном дворе такие часы, да ещё и с надписью «Заказ Министерства Обороны СССР» на циферблате.
Кто мог тогда предположить, что случайная покупка станет началом настоящей собирательской страсти.
Что вызвало интерес коллекционера? Оригинальный дизайн, прямое родство механизмов с классическими конструкциями американского, швейцарского, немецкого производства, а главное — ощущение первопроходца: как оказалось, до тех пор историей советской часовой промышленности почти никто не занимался.
Уже через несколько лет коллекция пополнилась множеством «Полётов», «Слав», «Ракет» и «Востоков», а Йоханнес Альтмеппен стал признанным специалистом по часам советского производства.
Что дальше?
В 1998-99 годах авторитетный «Часовой журнал» публикует серию из 15(!) статей под названием «История российских часов», автор — Йоханнес Альтмеппен.
Тем временем коллекция выросла до 1000 единиц — часы наручные и карманные, массовые модели и уникальные хронометры для морских судов. Это позволило издать полный каталог, ставший настольной книгой для собирателей и экспертов.
Каждый коллекционер, посвятивший десятилетия любимому делу, рано или поздно задаёт себе вопрос: что дальше? Есть семьи, где коллекции передаются из поколения в поколение — но так не у всех. Хорошо, если найдётся музей, который готов включить в свои фонды переданное ему в дар. Но в Германии нет музея, специализирующегося на истории советских часов!
Йоханнес Альтмеппен в очередной раз отправился в Москву, в Политехнический музей.
5 000 км на восток от Москвы
В музее шла реконструкция, но сотрудники, услышав вопрос, тут же сказали: вам в Ангарск! Альтмеппен посмотрел на карту — 6 часов самолётом на восток. И отправился в кассу Аэрофлота.
Ангарский музей часов превзошёл все ожидания коллекционера. А ведь тот хорошо был знаком с подобными учреждениями во многих странах мира. Но здесь-то в собрании были представлены в основном часы российского производства — как и в коллекции самого Альтмеппена!
«Мы познакомились в прошлом году, во время очередного приезда немецкого коллекционера — и сразу почувствовали себя единомышленниками! Ему очень понравилась наша экспозиция — настолько, что он решил подарить нам несколько предметов из своего собрания. Думали — десять или двадцать, оказалось — двести!», —
рассказывает директор музея Вера Павловец. Она прилетела из Ангарска в Берлин, чтобы теперь принять в дар полную коллекцию Йоханнеса Альтмеппена — более тысячи предметов!
Да, именно так — Альтмеппен решил: «Коллекция российский часов должна находиться в России, это — часть российской истории!»
К сожалению, из-за тяжёлой болезни он не смог, как планировал, участвовать в торжественной церемонии передачи дара музею. Она прошла в Российском доме науки и техники в Берлине.
«Жаль, конечно, что так получилось, но мы желаем выздоровления господину Альтмеппену и можем его заверить, что коллекция — в надёжных руках, да он и сам об этом знает!», — сказал директор Русского дома Павел Извольский, демонстрируя перед камерами самые интересные из экспонатов.
Значит, можно договориться? Недаром сказал мне после берлинской встречи Михаил Швыдкой — народы России и Германии связывает намного больше, чем разделяет! Особенно тех, кто занимается одним делом.
Леонид ПОЛЯКОВ.
Фото автора.
Читайте также:
Коронавирус: права работников в Германии. В каком случае можно оставаться дома
Коронавирус: Sharp выпускает защитные маски вместо телевизоров .Опрос
В Германии увеличилось число нападений на евреев и мусульман
Александр Васильев: «Обилие резиновых мокроступов в Берлине меня приятно удивляет»
