В немецкой рознице — феномен, который на первый взгляд кажется экономическим чудом: 250 граммов сливочного масла стоят 1,39 евро. По данным торговых сетей, это минимальная отметка за более чем два года, достигнутая стремительной «гонкой вниз» — три последовательных снижения за полтора месяца.
Для покупателя такой ценник — долгожданный знак ослабления инфляционного пресса. Для реальной экономики — симптом глубокого перекоса. Подлинная стоимость этой пачки складывается не в прайс–листах отделов закупок, а в бухгалтерских книгах сельхозпредприятий. Пока ритейл торжественно вывешивает желтый ярлык «акция», фермер ведет с банком разговор о реструктуризации долга — поводов для радости у него нет.
Ценовой сейсмограф
В потребительской корзине немцев у масла особый статус: это не просто жир, а социальный стабилизатор, индикатор «нормальности». Его цена политически чувствительна: рост вызывает раздражение, снижение немедленно объявляется победой. После пикового уровня в 2,39 евро в 2023/2024 годах нынешнее почти двукратное удешевление — не возвращение к здоровой норме, а, скорее, «тишь перед бурей»: сигнал о надломе и истощении экономической базы производства.
Обвал вместо коррекции
Статистика Федерального союза немецких держателей молочного скота (BDM) беспощадна: с октября 2024 года масло подешевело примерно на 35%, сыр — на 28%. Aldi, Lidl, Rewe и Edeka, агрессивно снижая цены на собственные марки и используя молочку как маркетинговый громкоговоритель, создают у потребителя ощущение победы над «жадной индустрией». Но, как констатирует член правления BDM Урсула Треде, «большие объемы поставок принесли слишком малый доход — мы работаем в убыток». Это не эмоциональная фигура речи, а сухой бухгалтерский факт.
При этом базовая себестоимость не опустилась: корма, энергия, ветеринария, труд — все остается дорогим. Падает лишь отпускной доход за сырье. Розница сглаживает чек покупателя, но не закрывает дыру у производителя, перекладывая риск вниз по цепочке.
Молочный потоп
Отрасль задыхается от собственного изобилия. По данным BDM, объемы поставок сырого молока на переработку сейчас примерно на 6,5% выше прошлогодних. Это не локальный всплеск: рост фиксируют и в ряде европейских регионов, тогда как спрос прибавляет заметно слабее. Свой вклад вносит и технологическая деталь, редко звучащая вне отрасли: жирность молока повышена, а значит, из каждого литра получают больше масла. Итог — предложение растет быстрее, чем рынок успевает его поглощать: «полки распирает», говорят фермеры.
Рынок «корректирует» — а село платит
Учебник уверяет: рынок сам отрегулируется, слабые уйдут, предложение сократится, цены стабилизируются. На языке села это звучит иначе. «Сокращение предложения» означает распроданные стада, закрытые кредиты невозврата, ворота, которые больше не откроются. Это не мягкая настройка, а принудительная отбраковка живых семейных бизнесов. Председатель BDM Карстен Хансен говорит о «карусели снижения цен», раскручивающейся всякий раз, когда сети устраивают новый ценовой рейд. Многие хозяйства держатся не на выручке, а на краткосрочных кредитах; те, кто не доживет до весны, уйдут не по стратегии, а по принуждению. У рыночного равновесия есть своя, весьма жестокая цена.
Цена «естественного отбора»
Теория проста, практика жестока: стада уходят с молотка, кредиты попадают в «черные списки». Сетевые распродажи раскручивают ценовую карусель, а фермеры существуют на заёмные средства. Весну встретят не все.
С уходом малых хозяйств сокращаются рабочие места, локальные поставки и налоговые поступления. Образовавшийся вакуум заполняют крупные структуры, усиливая рыночную власть немногих покупателей. Таким образом, меняется не только конфигурация рынка — меняется сама расстановка сил.
BDM — это не маргинальный хор обиженных. Союз, созданный в 1998 году как альтернатива традиционному аграрному лоббизму, согласно собственным данным, представляет около трети действующих производителей и обеспечивает порядка 40% объёма молока в стране. Следовательно, говорит не периферия, а становой хребет отрасли — и он открыто заявляет Берлину: «Существующая модель себя исчерпала».
Иллюзия экономии
Покупатель видит простую картину: молочка вернулась к «человеческим» ценам, без двузначных ценников. Чего для него остается за кадром — насколько эта дешевизна долговечна и кто ее спонсирует. Супермаркеты и власти предпочитают читать в ценнике сигнал «напряжение спало». А фермер в это время берет новый кредит, чтобы закрыть старый.
Дешевое сегодня — дорогое завтра
Волна закрытий обрушит внутреннее производство, усилит зависимость от импорта, придаст больший вес переработчикам и нескольким торговым группам. То, что сегодня кажется победой над «жадной индустрией», завтра может обернуться дефицитом базового продукта — и новой, куда более высокой ценой.
В этот момент разговор перестает быть о «красивой цене» в молочном отделе. Это разговор о продовольственном суверенитете: хотим ли мы иметь свое молоко — и готовы ли заплатить цену, которая позволяет его производить.
Об этом говорит Германия:
Германия — Включи нерв — выключи стресс? Когда стоит купить устройство, а когда — «абонемент в жизнь»: режим, свет, гигиена сна
Германия — Минус килограммы, плюс риск фатального исхода. Как лайки, «сушка» и культ контроля доводят подростков до реанимации и суицида
Германия — Правда о минималке: за чей счет государство компенсирует ее рост? Кто сорвет джекпот, а кто останется с носом: почему одиночки увидят лишь половину прибавки, пока семьи получают больше
Германия — Стоп, фейк! Рождественские ярмарки не сдаются. Паника в сетях, Weihnachtsmärkte на местах: Берлин — 60+, Дрезден — по плану. Немцы выбрали не отмену, а «умную безопасность»
Германия — Суперфуд? Суперфейк. Как «чудо–дерево» моринга опустошает кошельки, но не лечит болезни
Германия — Возраст за рулем. 17% тяжелых ДТП у водителей 85+ начинаются со сбоя здоровья. Что сработает раньше — врач, семья или электроника?
Германия — Плюс партии, минус лидеру. Во всем виноват «Stadtbild». Дуэль недели: Union vs AfD. Трендбарометры сходятся в одном — канцлерский бонус не начислен
Германия — Китай ставит на паузу Вольфсбург. Лицензии Пекина бьют по немецким заводам: редкоземы, магниты, батареи. Европа считает дни до поставок
Германия — Инженер, певец, муж: три жизни Виктора Крашевича. Как советский металлург нашел новую родину, Бога и признание в Германии
Кому в Германии жить хорошо. Семья — на тормозе, кошелек — на диете. Радость жизни смещается в зону «я и мои друзья»
Германия — семейная драма в Солмсе: обычный дом, необычный кошмар. Она — подозреваемая, он и дочь — жертвы. Сын жив. Как не допустить повторения?
Когда заначка — роскошь: Германия живет без «черного дня». Инфляция, тарифы, налоги — подушка безопасности лопнула под весом реальности
