Любая культура проявляется через деятельность человека. Стоит сменить эту деятельность, неизменно последует изменения в культуре. Человек утверждает ее ценности посредством своего языка и обогащает ее благодаря своей речи. Пока существует язык, все знания и весь культурный опыт народа будет передаваться из поколения в поколение. И как важна здесь роль человека – хранителя собственного языка, носителя и творца собственной культуры. Как важно суметь разделить этот дар с потомками. В лице замечательнейшего актера, режиссера, Народного артиста СССР, обладателя Ордена за заслуги перед отечеством IIстепени, художественного руководителя Государственного академического Малого театра Юрия Соломина русская культура и русский язык обрели своего хранителя. Корреспондент «МК-Германия» провела беседу с выдающимся российским деятелем искусства.
– Юрий Мефодьевич, трудно управлять творческим коллективом?
– Трудно. Я был выбран на должность руководителя театра в 1988 году, и с тех пор нахожусь на своем посту. Кому-то это нравится, кому-то нет. Я знаю, что характер у меня вспыльчивый, но всегда стараюсь действовать и поступать по обстоятельствам. Трудно руководить милицией, больницей, и, конечно же, театром. Это очень ранимый и болезненный организм. Людей легко обидеть даже невзначай. Недаром артистов называют «испорченными детьми». Детство органически присутствует в нашей профессии. Мало кто добровольно покидает сцену, бросает свое дело. До самой последней минуты артист понимает, что его профессия – единственная в мире, которая сразу требует не денег, а работы, творчества.
– Вероятно, Вы имеете в виду театральных актеров старой школы. Современное молодое поколение артистов так не считает, соглашаясь на съемки в бесконечных сериалах за солидные гонорары.
– А я их не осуждаю. Сейчас жизнь очень не простая.
– Можно подумать, что у Вас она была другой…
– Конечно, сложности были. Но они были у 80% населения. А теперь за короткий срок можно стать очень богатым человеком, не отвечая на вопрос: а каким образом это удалось?
– Как и многие знаменитости, Вы тоже издали книгу мемуаров. Это дань моде? Теперь воспоминания пишут все кому не лень, и даже те, которым ещё и вспоминать нечего, или хотели сказать что-то своё читателю?
– Наташа, я с Вами согласен – много развелось мемуаристов. Часто пишут не то, что можно и нужно публиковать, совсем не то, что нужно читателю. Я понимаю, когда писали свои книги Игорь Ильинский или Владимир Немирович-Данченко. А сейчас практически любой артист, который снялся в фильме или сериале – сразу бросается писать. А что он может сказать-то?
– Если бы Вы в свое время не попали в ученики к таким легендарным личностям, как Вера Пашенная, Игорь Ильинский, Михаил Царев, Михаил Жаров, то стал бы сейчас возглавляемый Вами театр хранителем театральных традиций, хранителем классики жанра?
– Если бы не я, то все равно в коллективе нашелся какой-нибудь сумасшедший. Но театр выбрал меня, так уж сложилось.
– Малый театр продолжает традицию соблюдения и сохранения всех грамматических норм и правил русского языка. Почему по-Вашему так важно сохранить хороший правильный русский язык?
– А почему нужно все это терять? Посмотрите, как прекрасно артисты говорят на немецком, английском французском, выговаривают все буквы. А у нас ставят ударения кое-как, тяп-ляп… Для того, чтобы уметь правильно говорить, надо этому учиться. Но ведь чиновники за парту не сядут, поэтому надо ходить в Малый театр. И не потому, что мы там такие талантливые, а потому, что мы говорим правильно. Многие атташе по культуре из зарубежных посольств в Москве, рассказывали, что когда они приезжали в Россию изучать идиоматический русский язык, то посещение спектаклей Малого – было просто обязательным в их программе. Ведь наши артисты говорят на том языке, на котором написана пьеса, на языке автора. Там нет сленга, нет мата. Посмотрите, как красиво звучит Пушкин, Гоголь, Чехов, Лермонтов, Толстой! Иностранцы всегда отмечают мелодичность, даже музыкальность русского языка.
– Юрий Мефодьевич, знающие люди считают Вас настоящим “чеховским персонажем”, а что в Вас чеховского?
– Не знаю… Но я благодарен тем, кто меня считает «чеховским артистом». Чехов мне понятен, потому что он сердечен, ироничен, остроумен. Он даже возмущается со смехом. Чехов – уникальное явление, в мире нет театра, в котором не ставили бы его пьесы.
– Далеко не каждому, даже прекрасному актеру, выпадает шанс поработать с мэтрами зарубежного кинематографа. Вам же судьба подарила такой шанс. Это Акира Куросава в «Дерсу Узала». Как эта встреча повлияла на Вашу актерскую судьбу?
– Я очень благодарен судьбе за эту встречу. Он был для меня Сенсеем, настоящим Учителем. Многое дал, многому научил в профессии, раскрывал тайны мастерства, что называется, «не стесняясь». Он уважал во мне Артиста.
– В условиях тотальной безнравственности, которая царит в обществе, расслоение на супербогатых и нищенски бедных, театр призван сыграть роль нравственного катализатора. Как зрители воспринимают классику жанра, как реагирует молодёжь?
– По-разному реагирует. Но, в основном - хорошо, правильно. Я каждый вечер вижу полный зрительный зал, в котором стоит тишина… Конечно, «в семье – не без урода», сейчас мы школьников не пускаем по коллективным заявкам. А то приходили смотреть Грибоедова или Островского только потому, что они есть в школьной программе. И вели себя так, как в классе, никакие учителя помочь не могли. Сейчас мы сделали скидку на билеты, если в театр приходят дети с родителями. Вот тогда ребенок получит максимум пользы.
– Юрий Мефодьевич, как вернуть духовность обществу?
– Надо изменить государственную политику в отношении отечественного, исторического, культурного и духовного наследия, укреплять нравственные устои российского общества.
– Школа Малого театра важна не только для России. У Вас стажируются японцы, несколько выпусков «Щепки» осилили и корейцы. Чем вызвана такая популярность русского театра на востоке?
– Японцы и корейцы хотят соединить Восток с европейской цивилизацией, освоить европейскую культуру. Восток ведь так своеобразен. Мне многое там нравится, но многое и не понятно, как любому европейцу. Восточные люди понимают, что европейский театр намного лучше по своей структуре, а театр Кабуки - очень специфичен. Например, сейчас в Китае много наших специалистов, которые преподают мастерство актера, сценическую речь, историю театра. Тяга к знаниям очень характерна для восточных народов.
– В репертуаре Малого одна классика. Почему Вы обходите стороной современную драматургию? Неужели нет ничего достойного?
– Это самая больная тема. Мы очень бережем правильность и чистоту языка, а современные пьесы предполагают сленг и всякие нецензурные выражения, которые мы не хотим произносить со сцены. Это настоящая чернуха, на которой нельзя воспитывать подрастающее поколение. Но есть и достойные вещи, правда их немного. Дипломные работы выпускников Щукинского училища, пьеса Распутина «Последний срок». Это прекрасный автор, зрители даже благодарят за спектакль.
– Как Вы относитесь к современному прочтению классики?
– А зачем её современно прочитывать? Кому это надо? Если написано: «попечитель богоугодных заведений», то так и надо говорить. Если человек понимает классика, то зачем это изменять? Ведь классика - это простота. Я этот вопрос всем задаю, прошу объяснить мне, что такое ставить классику «по-современному»?
– «По-современному» - это когда попечителя богоугодных заведений надо назвать социальным работником или медицинским менеджером. А если он произнесет классическую фразу «человек простотой: если умрет, то и так умрет, а если выздоровеет, то и так выздоровеет», вот тогда получится точно «по-современному»!
– Я считаю, что надо сыграть классику так, чтобы тебя понял сегодняшний зритель. Меня обижает, когда что наш театр называют «музейным театром». Ни один француз не назовет Комедии Франсез «музеем».
– Это потому, что потому что японцы и французы любят свою историю, чтят традиции.
– Это правда. Например, Комедии Франсэз никогда не сдает свое помещение гастролирующим театрам. Это запрещено еще со времен Наполеона.
– Юрий Мефодьевич, Вы достойно относитесь к актёрам старшего поколения. Это заслуживает особого уважения.
- Это традиция коллектива, мы помогаем нашим старым и больным актерам, а в ближайшие месяцы планируем запустить такой проект, как «социальная пенсия для актеров Малого театра».
– Вы настоящий адепт русского языка, можно сказать - русофил?
– Я просто впитал в себя и речь той местности, где я родился. Я никогда не забываю о своей малой Родине, для меня – это Забайкалье, удивительно красивый край. Когда сопки покрываются багульником – просто глаз отвести нельзя… Мне кажется, что сейчас понятие «родина» исчезает из сознания. Люди мигрируют, ищут, где лучше жить. А родину надо любить при любых обстоятельствах – и хороших, и плохих.
– Вы бывали и даже работали в Германии. Как Вам эта страна?
– Германия - своеобразная страна, и многое в ней нравится. Например, мне очень симпатичны маленькие немецкие городки, это просто картинки, настоящие сказочные декорации. Таких чудных мест много, особенно на берегах Рейна. А ведь война тоже прошла по Германии, но немцы сумели максимально сохранить свою историю, культуру, свою самобытность.
– Евгений Миронов очень уважительно относится к немецким режиссёрам, и считает, что у немцев есть чему поучиться. А Вам нравится творчество Петера Штайна и Томаса Остермайера?
– Мне нравится Штайн, его первые работы меня просто потрясли. Они были выдержаны в духе МХАТа. Он - признанный мастер. Но… там, где появляется много мастерства – оттуда уходить сердечность. Его первые спектакли были не такие изысканные, без фокусов, очень искренние. Как говорила моя педагог, Вера Николаевна Пашенная: «Играть надо на сливочном масле, а не на маргарине!».
– Юрий Мефодьевич, за Вашу карьеру Вы не раз сталкивались с "немецкой" темой, Вам это было интересно?
– Да. «Весна на Одере» - это хорошее произведение Казакевича, очень честное. Мне нравится играть разведчиков, например Николая Кузнецова в «Сильных духом» или полковника Славина в «ТАСС уполномочен заявить». Это умные и интересные люди. А роль Вилли Лемана привлекла своей психологической стороной, ведь он сознательно начал сотрудничать с советской разведкой. И таких людей в Германии было не мало. Кстати, многие достоверные эпизоды из жизни Лемана легли в основу сценария «Семнадцати мгновений весны». Даже когда я играю отрицательного персонажа, то всегда стараюсь понять его поступки, оправдать с точки зрения человеческой личности.
– Кстати, а Вы немецкий изучали? Хотя бы для роли?
– Немецкий я даже во время войны в школе не учил. У нас был английский.
– Какую русскую шутку немцы никогда не поймут?
– Да никакую не проймут - у нас юмор своеобразный
– Чем отличаются русские женщины от немок?
- Русские женщины - самые обаятельные и красивые, по крайней мере, мне так кажется. Хотя, недавно был в Германии, там тоже много молодых и красивых девчонок. Думаю, что не надо делить женщин на славянок, немок, скандинавок. Мир стал другой, и женщины стали другими. А вот что отличает немок, так это их хозяйственность, организованность.
– А эмигрировать Вам не хотелось?
- Никогда. Когда я хотел это сделать - меня не приглашали, а когда стали приглашать - сам уже не хотел. А если серьезно – могу пожить в другой стране недельки две, максимум месяц, а потом - домой. Домой.
– Юрий Мефодьевич, я благодарю Вас за интервью. Благодарю за Ваш талант, за Вашу
интеллигентность. Спасибо.