─ Денис Леонидович, в программе ваших немецких концертов ─ Чайковский, Рахманинов, Мусоргский. А вы как-то отбираете произведения, в зависимости от страны, где выступаете?
─ Нет, я так никогда не делаю. Я подбираю программы не под страны, где выступаю, а согласно тому, что в данный момент времени переживаю, и руководствуюсь в первую очередь ощущением эмоционального контакта с произведением. Программа, которую я привожу в Германию, включает в себя одни из самых любимых мною произведений. Это гениальная музыка, и мне очень приятно приехать на гастроли в Германию именно с этой музыкой.
─ Любите ли выступать в Германии? С чем у вас ассоциируется эта страна?
─ Я обожаю играть в Германии, много раз гастролировал по этой стране на протяжении 15 лет. Каждый раз, когда я сюда приезжаю, я прекрасно понимаю историю культуры этой страны, и каждый раз отмечаю для себя, что больше ни одна страна не может похвастаться таким количеством знаковых и серьезных культурных точек на артистической карте, как Германия. Каждый раз, когда выхожу на сцену, я испытываю особое чувство и храню в памяти бесценные моменты выхода с оркестрами Берлинской филармонии в Берлине, Баварского радио в Мюнхене, с Лейпцигским оркестром Гевандхауза и многими другими любимыми мной оркестрами. Германия у меня ассоциируется с одним из первых моих туров после победы на конкурсе Чайковского 1998 года. Это было началом большого мирового турне, и страна теперь навсегда связана для меня с трогательными юношескими воспоминаниями о прекрасных залах, очень образованной публике, потрясающих профессиональных критиках и об очень хороших дорогах.
─ Где публика самая строгая и где самая доброжелательная?
─ Я не делю публику по такому принципу. Это всегда самый главный знаток, самый главный критик. Немецкая публика в этом плане отличается своей культурой и подготовленностью, что, помимо таланта исполнителя, и составляет, в конечном счете, успех концерта.
─ Как сын музыкантов, вы с самого детства много занимались музыкой. Никогда не пробовали взбунтоваться против постоянных занятий?
─ Занятия ─ это удовольствие, это прикосновение к великой музыке, поэтому бунтовать против этого невозможно. Иногда получается гладко, иногда что-то может не пойти, но взбунтоваться против этого, по меньшей мере, странно.
─ Я читала в интервью, что родители вас редко хвалили, больше ругали. Неужели не было обидно?
─ Я считаю, что рядом с музыкантом обязательно должен находиться человек или несколько человек, которые трезво оценивают его возможности. Поэтому родители действительно для меня являются самыми главными и ценными критиками. Они точно знают, как я могу играть, что мне нужно, и помогают сохранить дистанцию между успехом в зале и успехом внутренним, который должен быть у каждого музыканта.
─ Победа на конкурсе имени Чайковского стала поворотной в жизни? Или и до этого ваша музыкальная карьера складывалась удачно?
─ Для любого музыканта мира победить в конкурсе имени Чайковского ─ это гарантия знака качества, кредит доверия и шанс стать успешным на долгие годы. Он дает возможности для реализации собственных идей и целей. Поэтому да, это, безусловно, знаковое событие в моей жизни.
─ Когда вы поняли, что стали знаменитым?
─ В тот момент, когда ты выходишь на сцену, чтобы стать или быть знаменитым, можно сразу заканчивать музыкальную карьеру. Потому что в этом случае у тебя ровным счетом ничего не получится. Известность для меня была всегда своего рода допингом, чтобы искать новые интерпретации и разбираться в новом репертуаре, а также возможность встречаться с публикой, ради которой собственно все и создается. Сцена ─ самый серьезный наркотик, чего уж тут скрывать. Она заряжает, лечит, дает импульс к развитию и новым свершениям.
─ Сейчас конкурс Чайковского критикуют за то, что решения членов жюри часто бывают предвзятыми. Что вы думаете на эту тему?
─ Любой конкурс ─ это всегда очень субъективно, потому что у каждого члена жюри есть свое мнение, которое вполне может не совпадать с мнением публики. Но при этом, какое бы место ты не получил на конкурсе, у тебя всегда есть возможность заявить о себе. Любая победа на любом конкурсе, крупном или не очень, это счастливый шанс и самое начало пути. А если в конкурсе участвует какой-то яркий талант, то он не останется незамеченным ни жюри, ни публикой, поэтому и предвзятости не будет. При этом нужно помнить, что современные реалии таковы, что музыканту без участия в конкурсах в наше время не обойтись.
─ Легко ли талантливому, молодому музыканту сегодня пробиться на большую сцену? Что для этого нужно?
─ Во-первых, необходимо участие в конкурсах, о чем я уже говорил. Во-вторых, серьезный запас внутренней энергии, чтобы совершенствовать свою игру, в-третьих, постоянное чувство сомнения, в-четвертых, талант, помноженный на очень тяжелый труд, и, в-пятых, удача, которая, на мой взгляд, играет одну из решающих ролей. Артисты, рожденные для сцены, всегда имеют шанс пробиться. Я сейчас посвящаю этому большое внимание, потому что знаю, что в нашей стране русская исполнительская школа всегда была на высочайшем уровне, а сейчас у нас есть поколение, в частности участвующее в фестивале Crescendo или в фонде «Новые имена», которые могут этот уровень поддерживать. Мы даем им возможность раскрыться и помогаем им совершенствоваться, чтобы развитие было постепенным и правильным, и стараемся оградить «маленькую искорку» от разных невзгод и проблем. Мне в свое время помогли «Новые имена», когда я приехал из Иркутска, поэтому я считаю своей миссией для новых молодых ребят сделать то, что сделали в свое время для нас. Российская земля всегда была богата талантами, и сейчас на смену идет новое поколение артистов, которые пока совсем маленькие. В ноябре мы будем отмечать два серьезных юбилея: 10 лет Crescendo и 25 лет фонду «Новые имена». И на юбилейных концертах мы планируем представить публике целую россыпь молодых и очень талантливых музыкантов.
─ Вы много занимаетесь общественной деятельностью, несмотря на плотный гастрольный график. Не жаль отрывать время от музыки?
Помимо двух вышеназванных проектов (Crescendo и фонда «Новые имена»), у меня очень много других фестивалей, конкурсов и интересных начинаний: это и фестиваль в Анси, и конкурс пианистов в Астане, и новый проект в Люцерне, связанный с Рахманиновым. Организационная деятельность меня вдохновляет и помогает. Это нелегко, но я очень люблю этим заниматься.
─ Можно ли как-то спасти ситуацию с воспитанием молодых талантов в России?
─ Мы «спасаем ситуацию» уже в течение 10 лет в Crescendo и 25 лет в «Новых именах». За последние годы, после каждого моего концерта, когда я езжу по регионам страны, мы вместе с фондом «Новые имена» договариваемся о проведении там мастер-классов лучших профессоров консерватории. По итогам этих мастер-классов родилась уже не одна команда из новых поколений, которая выигрывает международные конкурсы.
─ Вас многие критиковали за то, что вы подписали обращение деятелей культуры в поддержку политики Путина на Украине и в Крыму. Был отменен ваш концерт в Киеве. Сейчас на сайтах, где продаются билеты на ваши концерты в Германии, также больше обсуждается не столько музыкальная деятельность, сколько политическая позиция. Не обидно, что теперь политика стала мешать музыке, и по вашим политическим взглядам теперь часто о вас судят, как о музыканте? И как относитесь к позиции многих российских артистов, которые считают, что художник должен быть вне политики?
─ На мой взгляд, если мы говорим о свободных странах и демократии, то личная политическая позиция любого музыканта не должна и в принципе не может влиять на его востребованность, как исполнителя или на его положение в обществе. В любой демократической стране одной из базовых ценностей является свобода слова. Декларирование собственных представлений не может стать поводом для преследования. Политика и классическая музыка действительно не могут существовать вместе, но если художник высказывает свою позицию, это его право.
Если позволите, я скажу несколько слов о Киеве. В ноябре прошлого года в Киеве прошел мой юношеский конкурс пианистов Sberbank DEBUT, который произвел в музыкальном мире эффект разорвавшейся бомбы. Съехались молодые пианисты со всего мира, было приглашено одно из самых больших и влиятельных жюри. В Киеве же родилась моя мама, у меня огромное количество друзей и любимой публики по всей Украине, и они прекрасно знают, как я к ним отношусь. У меня была возможность сделать конкурс в любой столице Европы, но именно выбором Киева я хотел показать, что этот город является одной из самых культурных столиц Европы. И вообще Украина в свое время подарила миру выдающихся музыкантов: Ойстраха, Рихтера, Горовица, Гилельса. Никакие политические мотивы не смогут нас поссорить с этой страной. Я уверен, что самое лучшее лекарство в данной ситуации ─ это классическая музыка.
Я не чиновник и не политик, я музыкант и здесь хочу сказать одно ─ классическая музыка должна становиться первым миротворцем в любых невзгодах. Поверьте, те музыканты, которые сейчас выходят на сцену в России и мире, несут добро своим творчеством. И это, пожалуй, самое важное, что можно сказать по данному вопросу.
─ Вы увлекаетесь спортом: футболом, теннисом. Нежели остается свободное время для хобби?
─ Спорт, и в частности футбол, всегда был скорее значимой частью моей жизни, нежели просто хобби. Он мне всегда здорово помогал. Я сам играл в футбол, хоккей, являюсь страстным болельщиком. По возможности в свободное время мы, молодые музыканты, собираемся своей собственной командой и всегда играем в футбол.
─ Читала, что болеете за «Спартак»... Всегда были преданы этой команде или были другие фавориты?
─ Ну, как можно любить несколько команд? Любить несколько женщин одновременно настоящей любовью нельзя. Настоящий болельщик ─ это тот, кто любит свою команду всегда: когда она на пике успеха и когда она терпит сокрушительное поражение. Поэтому когда говорят «Я болею за «Барселону», «Ювентус», «Манчестер Юнайтед» и «Динамо», я в такого болельщика просто не верю. Болельщик должен болеть за одну команду. Если играет не моя команда, я болею за красивый футбол.
─ Джаз ─ еще одна ваша любовь? Почему именно джаз увлекает музыканта, исполняющего классику?
─ Джаз ─ это искусство импровизации, которое очень сильно помогает и в классической музыке и в жизни, потому что оно сиюминутно, спонтанно, внезапно. Импровизация может родиться не только на сцене, но если это случается на сцене, то это те самые моменты, ради которых мы выступаем с концертами.
─ О личной жизни вы говорите неохотно. Видите ли рядом избранницу, с которой бы хотели прожить жизнь?
─ Безусловно, муза для музыканта ─ это очень важный момент в жизни. Муза всегда вдохновляет, влияет на творчество, импровизацию. У меня перед глазами много примеров прекрасного соединения двух великих людей в одной семье: Ростропович с Вишневской, Щедрин с Плисецкой, Сати с Владимиром Спиваковым. Я всегда говорю, что не хотел бы, чтобы моя муза принесла себя в жертву ради меня, моих гастролей, моей жизни, поэтому я высоко ценю самостоятельность в женщинах.
─ Возвращаясь к музыке... Когда выступаете на концерте, что для вас самое главное? И всегда ли реакция публики показательна?
─ Для меня контакт с публикой ─ это основа любого успеха моего появления на сцене, потому что это самое главное. Я не играю для композитора, критиков, для себя, я играю для публики. Поэтому контакт с публикой я чувствую на химическом уровне с первых секунд появления на сцене. Публика всегда права, вне зависимости от того, в какой стране я играю.
─ Если бы вы не стали музыкантом, вы бы хотели быть...
─ С момента моего рождения в доме постоянно звучала музыка, потому что мои родители музыканты и, можно сказать, что судьба моя была определена изначально. Мои папа и мама очень мудрые люди, поэтому если бы у меня не было склонности и способности к музыке, то они не стали бы настаивать на музыкальной карьере. В 15 лет я бредил футболом, играл в юношеской команде города Иркутска, и для меня профессия футболиста была не менее важной, чем занятия музыкой, но когда я переехал в Москву по приглашению фонда «Новые имена» и объездил с концертами полмира, я понял, что это станет моей профессией.
─ Большое спасибо Вам за интервью и успешных концертов в Германии!
