В конце июля оперная труппа, хор и симфонический оркестр Санкт-Петербургского Мариинского театра выступали на традиционном Летнем фестивале Фестшпильхауса (Festspielhaus) в Баден-Бадене. 20 и 23 июля немецкая публика увидела и услышала оперу «Евгений Онегин» Петра Ильича Чайковского в новой постановке режиссера Алексея Степанюка. Дирижировал на обоих спектаклях сам маэстро Валерий Гергиев.
«Энциклопедия души» или новое прочтение?
«Евгений Онегин», как и все творчество великого Пушкина ─ это, конечно, «наше все», как ни избито это звучит. С детства мы учим текст письма Татьяны к Онегину, знаем о его холодной отповеди и «энциклопедии русской жизни». Арии «Я люблю вас, Ольга» или печальная «Куда, куда вы удалились, весны моей златые дни» настолько вошли в быт и сознание, что представить нашу жизнь без прекрасной музыки Чайковского невозможно. Плачем ли мы в сцене дуэли между Ленским и Онегиным, заранее зная о том, кто будет убит? И можно ли удивить новой постановкой, когда сама опера или наше ее восприятие стало почти штампом?
«Что-то можно назвать штампом, а что-то категорией морального существования человека. А что касается «энциклопедии русской жизни», то я бы сказал, что «Евгений Онегин» ─ это еще и «энциклопедия русской души», ─ так считает сам режиссер.
Конечно, для немецкой публики «Евгений Онегин» не стал, как для русских, частью жизни. Но и в Германии эту оперу очень часто инсценируют. Кстати, еще в 1892 году спектакль была поставлен в Гамбургском оперном театре под руководством Густава Малера. Чайковский слышал эту постановку и очень высоко оценил дирижерское искусство Малера.
Но это было прежде, а современные немецкие режиссеры изо всех сил пытаются удивить зрителей новизной и «своим видением». Так, в Штутгартском оперном театре в «Евгении Онегине» вместо России пушкинской эпохи зрители увидели на сцене хрущевку 90-х годов с помойкой и пьяными бомжами, Татьяна пишет знаменитое письмо на уличных плакатах, Ленский периодически ездит на строительном подъемнике – вместо лошадей. Третий же акт происходит на модном горнолыжном курорте, где можно лицезреть саму Татьяну в спортивном костюме и с лыжами в руках...
«Сейчас тенденция – переиначить первоисточник. Как можно дальше уйти от композитора. Борис Покровский говорил: « Надо идти от музыки». Вот все сейчас идут и уходят. Иногда очень далеко. И это дает раздолье критикам, ─ уверен Алексей Степанюк. ─ Любая философия на сцене должна быть внятной, какие бы сложные метафоры не изобретались режиссером с помощью декорации и актеров, они должны быть внятными и не должны быть антимузыкальными... Мне бы хотелось посмотреть, как прореагировали бы Верди или Чайковский, увидев постановки своих опер в нашем веке. Узнали бы они свои сочинения или нет? Я не ретроград и не консерватор, но оперное искусство, особенно в больших театрах, несет еще и охранную функцию, ограждающую от «подворотен» и язв любого общества».
Спектакль для молодежи
Конечно, чрезмерно строгие и ревностные последователи традиций могут покритиковать и новую постановку Мариинского за, например, слишком фривольную сцену любовного объяснения между Ленским и Ольгой или экстравагантную арию Трике, который по замыслу режиссера почему-то болен старческим маразмом (кстати, прекрасное исполнение партии Андреем Зориным вызвало бурную овацию). Можно улыбнуться и обилию русского быта, многочисленным яблокам, раскиданным по сцене, которые стали почти частью действия, и золотым самоварам... Но ведь на самом деле действие происходит в русской деревне. И то ли мы наблюдаем «энциклопедию русской жизни», то ли это воспоминания ушедших дней, как подчеркивает занавес, открывающий и закрывающий сцену в форме кинокадра... В любом случае, это именно нежное прикосновение к классике, а не грубое «видение» некоторых немецких режиссеров.
Алексей Степанюк и труппа театра адресовала новый спектакль молодежи. «Наш «Евгений Онегин» ─ это спектакль для молодых, ─ рассказывает режиссер. ─ И заняты в нем преимущественно молодые солисты, и молодой хор. Возраст героев максимально приближен к возрасту артистов. И эти молодые исполнители замечательно поют, вживаются в эти непростые судьбы».
Создателям хотелось бы, чтобы в спектакле молодые люди узнавали себя. «Поэтому, с одной стороны, я хочу, чтобы в спектакле был хороший русский язык, манеры, этикет и нюансы поведения эпохи Пушкина. С другой — очень важно, чтобы спектакль не превращался в экскурсию-путеводитель, чтобы он был психологически убедительным...»
Правда, на спектакле в Фестшпильхаусе молодую публику было увидеть довольно трудно, все больше седовласые слушатели заполнили большой зал. То ли билеты на Летний фестиваль в Баден-Бадене «кусались», то ли в целом на оперные постановки в Германии больше ходят зрители пенсионного возраста...
Мельница и Петропавловская крепость
Нежное прикосновение к классике проявилось и в изысканных костюмах, созданных художником Ириной Чередниковой по моде XIX века. Они только подчеркнули молодость и красоту главных героев. Нельзя не восхититься и прекрасным декорациям художника-постановщика Александра Орлова, которые полностью соответствовали драматургии оперы. Здесь и поваленные деревья, и заброшенная мельница, на фоне которой происходит сцена дуэли, и мрачная черно-серая Нева, проглядывающая сквозь окна на балу...
Ну, и конечно, этой постановки не было бы без отличного состава исполнителей. Стоит, прежде всего, отметить превосходное исполнение Евгения Ахмедова (Ленский), Екатерины Сергеевой (Ольга), Андрея Зорина (Трике) и Екатерины Гончаровой, которая пела 23 июля (Татьяна). Великолепный хор и оркестр Мариинского театра (оба спектакля за пультом был сам маэстро Валерий Гергиев) вызвали отдельные аплодисменты публики.
Знаменитый петербургский театр еще раз показал в Германии русскую классику, так как это задумывал автор, очень деликатно подойдя к ее прочтению и сценической версии...
