Андрей Харитонов: «Поклонницы - составная часть нашей профессии»!

Его по праву называли одним из самых красивых актеров советского кино: Артур ─ в «Оводе», Гриффин ─ в «Человеке-невидимке», негодяй Фортескью ─ в детективе «Тайна „Черных дроздов“». Но Андрей ХАРИТОНОВ ─ не только актер. Он иллюстрирует книги, вел ряд передач о кино на телевидении. В 1991 году как режиссер и продюсер поставил фильм «Жажда страсти», получивший несколько престижных призов на кинофестивалях. 15-18 октября зрители Германии увидят актера в спектакле «Заложники любви», поставленной по пьесе Натальи Демчик «Американский пленник». О своей жизни, новых и прошлых, знаменитых ролях, Андрей рассказал в интервью «МК-Соотечественнику».

Андрей Харитонов: «Поклонницы - составная часть нашей профессии»!
Андрей Харитоновю ФОТО: Фото: Ольга Смирягина.

─ Андрей, спектакль, где вы исполняете одну из главных ролей, это, наверно, комедия?

─ По жанру это лирическая комедия, в каком-то плане даже фантастическая, потому что у нас два ирреальных персонажа. Зрители гомерически хохочут, но в то же время есть места, где можно всплакнуть. Мы очень любим этот спектакль и играем его уже 14-й год подряд. Так что для антрепризы ─ это просто долгожитель и продюсер центра «Рус Арт» Александр Постников многое сделал для того, чтобы нас всех собрать...

─ Вы впервые приедете в Германию?

─ В первый раз я был здесь почти 35 лет назад, в 1981-м году, с премьерой «Овода». Тогда наш фильм купили для показа 32 государства, все немецкоговорящие страны. Я получил «Золотую нимфу Монте-Карло» за лучшую мужскую роль. Это было так давно...

─ А какое-то особенное отношение к Германии сложилось? Или что Франция, что Германия...

─ Я очень люблю немцев. Мне, грубо говоря, они очень понятны, начиная от еды (свинина во всех видах и квашеная капуста), все это близко моему украинскому происхождению. Мне в немцах нравится, (то, чему меня учил отец) ─ не спорить с милицией и никогда никуда не опаздывать. С самого раннего детства я это усвоил и никогда в своей жизни не опаздывал. И потом мне в Германии импонирует разделение вещей, конкретика: здесь Моцарта послушали, здесь посмеялись... Я сам так живу.

─ Вы упомянули одну из своих самых знаменитых ролей, Овода. А почему именно вас взяли тогда на главную роль, вы же были тогда студентом?

─ Николай Павлович Мащенко, который снимал эту картину в Киеве, считался первооткрывателем талантов. Помните Владимира Конкина? После первой роли Павла Корчагина он стал звездой советского кино. И в «Оводе» режиссеру тоже хотелось найти нового исполнителя. А в Киевском институте театрального искусства нас хорошо и быстро учили, на втором курсе мы уже играли первый акт дипломного спектакля, «Гамлета» по-украински. Один из педагогов работал на студии имени Довженко, он и сказал Мащенко обо мне... Меня вызвали на студию, я пришел к Мащенко, тот спросил: «Вы плакать умеете?». «Конечно», ─ отвечаю. «А смеяться?» «Без вопросов». «Роман Войнич читали?» «Обязательно!». На самом деле я его даже в глаза не видел, потому что моя мама, филолог, такой литературы дома не держала. Но режиссер сказал: «Будешь играть Овода!». Я, конечно, не поверил, но на всякий случай попросил маму книжку найти...

─ Как вы себя чувствовали на съемочной площадке, вы же, наверно, ничего не умели?

─ Нет, на 3-4 курсах я уже умел очень многое, у нас в институте были великолепные педагоги. Просто негде было эти знания применять. Получилось, как на Западе, где человек сначала становится звездой, а потом начинает учиться. Но у меня не было ни секунды сомнения, что я все смогу. Это профессия такая, если актер на что-то решается, то нужно сознавать: есть только два пути, либо победа, либо провал... И к этому быть готовым... Мне был дан счастливый случай...

─ После выхода фильма на экраны вы, как говорится, проснулись знаменитым.

─ Да, так, наверно, и было. Ведь в СССР существовало всего три канала на страну. И такого жанра в советском кино просто не было: мелодрама, да еще с итальянскими пейзажами, да еще с такими костюмами! «Овод» стал своеобразным сериалом 80-х годов.

─ Потом в вашей жизни был Малый театр. Как вы туда попали, ведь вы жили в Киеве?

─ Официально я действительно жил в Киеве, но много снимался в Москве. Пошли картина одна за другой: «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», «Тайна черных дроздов»... С Ириной Печерниковой (тогда актрисой Малого театра – И.Ф.) мы сделали телеспектакль по Стендалю «Ванина Ванини». Ира поинтересовалась: «Ты вообще собираешься в театр идти?» Да, но как?! Тогда к Цареву (художественному руководителю Малого театра – И.Ф.) было попасть сложнее, чем к министру культуры. И она мне помогла устроить свидание. Царев меня спросил: «Зачем вам нужен театр? Вы же кинозвезда?» «Но я хочу и артистом попробовать стать», ─ отвечаю. Он долго думал, потом сказал: «Ну, попробуйте!» И взял меня в театр...

Андрей Харитонов на съемках фильма «Подпоручикъ Ромашовъ». Из личного архива Андрея Харитонова.

─ У вас в Малом театре были прекрасные роли, вы и в «Накануне» играли Инсарова, и в «Доходном месте» Островского.

─ Еще Ипполита в «Федре». Потом мы сделали самостоятельно «Двое на качелях» с Людмилой Титовой. Это было неслыханное дело для Малого театра, вся труппа приходила смотреть...

─ Почему же вы тогда покинули позже этот знаменитый театр?

─ Это был 1991 год, когда в стране все изменилось. Я захотел снять кино, сам написал сценарий, провел подготовительный период, нашел деньги, пленку «кодак», которой тогда не было в стране, за два доллара метр. И пришел к руководителю театра, Юрию Соломину, чтобы взять академотпуск, мне уже обещанный им, кстати. Но Соломин мне отказал наотрез: « В Малом театре не бывает академических отпусков!» Тут уже я не мог подвести людей, занятых в съемках, и написал заявление об уходе. Потом мы сняли «Жажду страсти» с Анастасией Вертинской, и все ждали провала... А картина оказалась достаточно успешной и российский канал купил ее. Это был своеобразный эксперимент, когда я все делал сам: был в фильме и режиссером, и сценаристом, и продюсером. Я все думал, нельзя ли снимать быстро, качественно, платить много артистам и чтобы все остались довольны. Как ни странно, мне это удалось.

─ Но богатым человеком вы не стали?

─ Фильм окупился в 10 раз. Но тогда было другое время, другие цены. Если бы все, что я делал до 30 лет, оплачивалось бы адекватно, у меня бы, наверно, больше не было денежных проблем. А так, после съемок фильма, я пошел работать на телевидение. Это было новое телевидение, листьевское, мы снимали «Фабрику грез» ─ передачу, которая пришла на смену «Кинопанораме». Это было очень интересно, но адский труд, с утра до ночи. Потом эта передача рухнула, как рушатся все доходные предприятия. Была другая программа «Фильмы нашей памяти» на ОРТ, «Вспышка» на канале «Культура», в которой мы рассказывали о зарубежных новинках, выходивших в то время на видеокассетах. Но и эта передача закрылась...

«Старикам в кино не место...»

─ Сейчас вы ведете какие-то программы?

─ Нет, ну что вы! Но надо не забывать, что мне 56 лет. Джорджу Клуни в 53 года вручили почетный «Золотой глобус» и сказали «До свидания!». Старикам в кино не место... В кино герой ─ до 30 лет, он может дотянуть до 40, но уже очевидно, что его время пошло на спад. Тем более, сегодня, когда огромный экран и даже 30-летние звезды вынуждены голову так держать, чтобы не были видны синяки под глазами... А нашего большого кино очень мало, потому что оно не превратилось в бизнес. Если при коммунистах это была одна из доходных, прибыльных отраслей народного хозяйства, то сейчас ничего подобного. Кино стало в России штучным производством, которое инициировано либо Министерством культуры, либо частными предпринимателями. И до экрана доходит в лучшем случае 10 % отснятого, а большинство фильмов вообще не попадают даже в Интернет!

─ Зато есть сериалы, где и вы играете.

─ Ну да, был, например, сериал «Обручальное кольцо» (2008-2012), где я четыре сезона «просидел». Я там играл так же честно, как и во всем остальном.

─ Так что вы не разделяете на «высокое» кино и на сериальную продукцию?

─ Я считаю, что если ты появляешься на экране или на сцене, то должен соответствовать тому, что о тебе думает твой зритель, ты несешь перед ним ответственность. На каждом спектакле я вижу зрителя с цветочком, который идет ко мне, который помнит меня 35 лет назад... И ради него я должен работать. Я, собственно, и существую в профессии, потому что остались мои зрители. Когда-то их было много... Но и сегодня они могут прийти в кино посмотреть на меня...

─ Как-то это грустно звучит, может, у вас впереди еще лучшие роли?

─ Я просто трезво смотрю на вещи. За то время, пока я был в кино, я сделал для своего зрителя достаточно много.

─ Снимаясь сегодня, когда все быстро, без репетиций, не сравниваете с теми съемками, советских времен?

─ Мне не нужны репетиции, я прихожу уже готовый на площадку. Вот я сыграл в «Подпоручике Ромашове» Назанского. Этот фильм снят по любимому произведению Куприна, его повести «Поединок». И я полгода готовился к этой роли, чтобы сыграть в двух эпизодах...

Сравнивать с советскими временами очень сложно. Я, например, когда-то играл в «Жизни Клима Самгина». Это был первый советский сериал, но режиссер Виктор Титов снимал 14 серий 3,5 года! Это было большое серьезное кино, грандиозное произведение, где снялись все звезды; и Соловей, и Гундарева, и Джигарханян. Режиссер отдал на откуп актерам все роли и занимался только Климом, молодым Андреем Руденским, который тогда дебютировал в кино. Но этот фильм и остался особенной экранизацией...

«Жизнь мне интересна до сих пор»

─ Вы не ностальгируете по тому, ушедшему времени?

─ У человека, который живет прошлым, нет будущего. Нужно жить сегодняшним днем и проживать каждую секунду. Вот месяц назад я вдруг попал в клинику с язвой, а через три недели в Ростове уже играл в «Заложниках любви», где я прыгаю по машинам. Сказал себе, я не я буду, если этого не сделаю... Каждую ситуацию надо проживать, как будто это твой последний день, ведь неизвестно, что ждет тебя завтра... Для меня искусство никогда не было смыслом в жизни. Да, это моя работа, я ее люблю, а не как большинство людей на планете, которые свою работу ненавидят. На сцене я так могу оторваться, как нигде. Но заканчиваются съемки, спектакль, а жизнь не останавливается... Я много читаю, смотрю с удовольствием кино, это мое хобби с детства. Очень люблю жизнь, во всех ее проявлениях, она мне интересна до сих пор. Я чем только не занимался, даже иллюстрации рисовал. Только музыку, наверно, не писал...

─ А что в будущем? У вас сейчас есть несколько спектаклей в антрепризе, где вы играете. А как с кино?

─ В кино никогда не знаешь, что будет завтра, но я и не задумываюсь об этом. У меня есть такая теория: каждой звезде выделено 10 лет, когда ты на взлете, и все обложки журналов твои. Это совсем не зависит от возраста актера, любую звезду вселенная терпит 10 лет. У меня, к величайшему счастью, это случилось с самого начала, а не как у многих актеров, к 40 годам, когда они уже потеряли надежду...

Андрей Харитонов с женой Ольгой. Из личного архива Андрея Харитонова.

─ Вас тогда слава не утомила? Вас же, наверно, забрасывали письмами поклонницы?

─ У меня тогда не было времени на размышления. Журналисты спрашивали: «Сейчас вы красивый, молодой. А что будет делать потом?» Я прекрасно понимал, что все это закончится. Я хотел стать театральным артистом, использовать эту славу, чтобы двигаться дальше. И потом мое время прошло...

─ Я прочитала, что ваша жена, Ольга, была вашей поклонницей. На самом деле?

─ Она была председательницей моего фан-клуба, когда не было еще в помине никакого Интернета. Они приезжали из других городов, ночевали на лестнице в подъезде. И она была моей фанаткой с самого начала, когда я только в Москву приехал. А лет 15 назад лет мы стали общаться ближе...

─ Я думала, актеры не особенно обращают внимание на поклонниц.

─ Что такое артист без поклонников?! Это составная часть нашей профессии. И если поклонников нет, значит, ты не артист...

 

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру